— А он тебя срисовал? — спросила Алина. Олег слегка покраснел.
— Нет. Я спрятался. Сразу же. По стеночке обратно… Минут пять просидел за углом не меньше, — он виновато посмотрел на них. — Я в усмерть перепугался.
— Любой бы перепугался, — поддержала его Алина. — А потом?
— Потом все-таки вылез. На лестнице никого. Рванул на третий этаж. Там тоже никого. Комнаты так и заперты снаружи… кроме двух.
— А Кристинка и Петька?
— У себя были. Петька сказал, что не откроет — мол, он предупреждал! А звезда меня просто послала!
— Ты им рассказал?
Олег покачал головой.
— Нет, я сразу к вам. Слушайте, может это… — он запнулся, — проверим морозилку? Только я один туда идти боюсь.
Виталий хмуро посмотрел на Олега, который сейчас казался совершенно разнесчастным. Придумывать такое? Не похоже на него.
Но разве он знает Кривцова наизусть? Он знаком с ним всего три дня.
Нет, ну конечно я верю тебе, Олег.
Но не безгранично.
Он глянул на Алину и понял, что она думает о том же самом. Ловушка? Еще одна ловушка? Но уж больно нелепый способ в нее заманить. Может, Олег действительно сошел с ума и у него начались видения? Возможно. Но почему-то не верится. В ожившего мертвеца верится еще меньше.
А как насчет ирреальности?
Словно уловив его мысль, Алина произнесла.
— До сих пор здесь соблюдались законы природы. С чего бы им вдруг от них отступать?
— Ясно, — упавшим голосом сказал Олег. — Вы мне не верите. Вот видите — я действительно сошел с ума. И что мне делать? От этого есть какие-нибудь таблетки? Может, поискать у Евсигнеева? Он же псих — может таскал с собой какие-нибудь противошизофренические пилюльки? А?
Виталий задумался, но явно не над тем, что следует прописать Олегу.
— Ладно, — наконец сказал он. — Сейчас мы с тобой спустимся на кухню и посмотрим. И если там… ничего не изменилось, то ты отправишься в свою комнату и мирно ляжешь спать, только, извини, под замком. А если нет, то…
— Первый вариант меня вполне устраивает! — заявил Олег дрожащим голосом. — Лучше пусть я буду того, чем тут в придачу к маньяку будут шастать живые мертвецы! Знаете, что?! Как посветлеет, я линяю из этого дома к едрене фене! Лучше в лесу мокнуть, чем такое!..
— Ладно. Но ты пойдешь первым.
Олег потрясенно и обиженно посмотрел на него.
— Думаешь, я способен тебе нож в спину всадить?
Виталий промолчал. Олег пожал плечами.
— Ладно, как скажешь.
Он подобрал свою саблю, с трудом поднялся и шагнул к двери. Виталий оглянулся на Алину.
— А ты…
— Я пойду с вами! — сказала она, потом уставила на Виталия торчащий указательный палец. — И не спорь! Одна я тут не останусь!
— Послушай, у тебя будет пистолет…
— Но тогда его не будет у тебя. Не возражай! А что если кто-то другой постучит в дверь и скажет, что ты ранен?.. Я не уверена, что не открою. Кроме того… короче, я пойду с вами и все!
Она решительно прошла мимо Виталия, остановилась возле двери и кивнула Олегу.
— Ну, чего ты ждешь? Открывай!
Олег положил пальцы на ручку, помедлил, потом с силой рванул дверь на себя и вышел в коридорный полумрак.
Свет на кухне так и горел — уходя, Виталий и Олег не выключили его. Алина взглянула на пять стаканов с водкой, поминальным рядом выстроившихся на столе, и тут же отвернулась, закусив губу. На плитах пола темнели разводы, упиравшиеся в дверь морозильной камеры — именно этим путем не так давно покинул кухню Вершинин усилиями друзей по несчастью.
Олег прикоснулся к ручке дверцы морозилки, но тут же отшатнулся назад.
— Вот черт! А если он там стоит?!
— Открой и сразу отскочи в сторону! — приказал Виталий, поднимая пистолет. Алина встала чуть подальше, чтобы иметь возможность одновременно смотреть и на дверь, и на морозилку. Олег вздохнул, собираясь с духом, потом рванул ручку на себя и тут же отлетел назад и в сторону так проворно, словно кто-то невидимый дал ему хорошего пинка, держа саблю обеими руками так, будто хотел спрятаться за ней. Из-за приоткрывшейся двери вырвался густой клуб стылого пара и медленно растаял в воздухе.
Больше ничего не произошло.
Они осторожно заглянули внутрь. Продукты, сдвинутые к одной из стен. Кровяные разводы на полу. Три длинных свертка, ставших гораздо более бесформенными, чем раньше. И еще один — самый большой и самый аккуратный, уже подернувшийся инеем. Замороженные рыбины вновь неодобрительно уставились на заглянувших мерзлыми глазами.
Опять пришли? Уходите. Здесь только мертвые. Не тревожьте нас. Или заходите насовсем. Останьтесь с нами, с нами…
— Ничего не изменилось, — мрачно заметил Виталий и посмотрел на Олега. Тот неуверенно кивнул на большой сверток.
— А он… точно там?
— Погляди.
Олег покосился на Алину и получил в ответ неодобрительно-недоверчивый взгляд. Вздохнул и шагнул внутрь морозильной камеры. Виталий внимательно наблюдал, как он опустился рядом с телом, снова вздохнул, потом осторожно потянул вверх завернутый край простыни. Тот неохотно поддался с легким хрустом, и в яркий свет длинных ламп выглянуло заиндевевшее белое лицо Жоры с плотно закрытыми глазами. Его ресницы, брови и волосы казались поседевшими от инея, потемневшее пулевое отверстие тоже окаймляли крошечные белые пушинки.
— По-моему, он совершенно мертв, — логично заметил Виталий, чуть поднимая руку с пистолетом. Олег обреченно кивнул, дотронулся пальцем до твердой ледяной щеки гиганта и отдернул руку.
— Да. Но тогда, черт возьми, как он мог только что разгуливать по лестнице?! Ну вот точно он!.. Только голый и волосы распущены! Неужели я действительно свихнулся?!
— Виталик, а тебе это ничего не напоминает? — негромко спросила Алина. Виталий посмотрел на нее, потом снова на Олега и опустил руку с пистолетом.
— Но тогда речь шла о живых!
— Вы о чем? — Олег снова накрыл простыней мертвое лицо Вершинина и вышел из камеры. — Что? Уже что-то такое было?
Алина не ответила, отрешенно глядя в пространство перед собой и чуть поводя головой из стороны в сторону. На ее лице начала появляться легкая, еще не осознанная тревога.
— Что?! — быстро спросил Виталий. Алина подняла в воздух ладонь.
— Подожди!
— Ты что-то слышишь? — свистящим от волнения шепотом спросил Олег, вскидывая саблю и нервно озираясь. Алина покачала головой.
— Наоборот, не слышу. Евсигнеев. Он больше не кричит.
Виталий медленно повернул голову к двери, напряженно прислушиваясь.
— Наверное, спать лег, — предположил Олег, поводя в воздухе саблей. — Психи ведь тоже устают. Я, например, устал… А может, кровью истек.
— Не смешно! — отрезал Виталий. Олег пожал плечами.
— Да какой тут смех?!.. Только я бы, например, не огорчился.
— Может, — Алина крепче сжала в пальцах свой кинжал, — может стоит проверить?
— Достаточно будет просто толкнуть дверь, — задумчиво произнес Воробьев. — Он же заперся — снаружи этот замок не открыть. А смерть от потери крови — это вряд ли. Небось, давным-давно перевязал свою хилую лапку. Уж себя-то он ой как любит! Если он мертв, то лишь с чьей-то помощью.
— Как ты и обещал, — Олег захлопнул дверь морозильной камеры, не заметив брошенного на него угрюмого взгляда. — Только это нереально. Для этого дверь надо было выбить, стол, которым он загородился, свернуть… Это ж какой грохот! Кроме того, Леха уж никак не стал бы, словно телок для заклания… он бы тогда так разорался, что вы б с кровати упали! Дрыхнет он! Да и вообще наплевать, вы лучше объясните, как мог Жорка…
— Жорка ничего не мог! Он в холодильнике!
— Виталик, подожди, — вмешалась Алина, — но ведь…
Но Воробьев только махнул рукой и быстрым шагом направился к двери.
— Я все же проверю. А вы здесь подождите…
— Ну уж нет! — вырвалось у обоих, и они поспешно метнулись следом. Олег, выбегая, зацепился саблей за дверной косяк, и Виталий с Алиной свирепо посмотрели на него.
— Тихо!
Кривцов виновато кивнул и взял саблю наперевес, словно букет цветов. На мгновение на его живом лице появилась некая вспышка, словно Олега посетила совершенно неожиданная мысль. Но тут же исчезла.
Они бесшумно пересекли холл, в котором теперь горела только половина светильников, хотя это мало сказалось на степени его освещенности. Лишь на перилах все так же сияли белые матовые шары. Алина посмотрела в сторону лестнице — не мелькнет ли наверху чья-то тень? Потом не выдержала и оглянулась. Олег-таки нагнал страху своим рассказом, и на какой-то момент она была почти уверена, что Жора уже выбрался из морозильной камеры и спешит следом, неловко переставляя окоченевшие ноги и неумело улыбаясь заиндевевшими губами.