Ладонь Алексея огладила плечо, потом он тихо застонал и с силой уткнулся лбом в мокрый ствол дерева. Шершавая кора оцарапала кожу, боль напомнила ему, где он и зачем здесь находится. Оттолкнувшись от дерева, Алексей, шатаясь, как пьяный, сделал несколько шагов, потом провел пальцами по ссадине на лбу и тупо уставился на кровь.
… очки на полу, маленькие очки в роговой оправе… брызги крови на правой линзе… и на стене пятно крови, прямо на обоях, дешевых старых обоях в мелкий розовый цветочек… теперь безнадежно, безнадежно испорченных… и снова крик, но теперь уже без слов — низкий, страшный, горестный вой…
— Я же сказал закрыть пасть!.. я же сказал не орать!.. В собственном доме отдохнуть нельзя!..
Алексей мотнул головой. Капли методично шлепали по пальцам, уже размыв ярко-красный до бледно-алого. Он вытер руку о пиджак и пошел вперед, с каждым шагом с силой всаживая сук в землю, словно та была в чем-то виновата.
Нервы. Он устал. Когда вернется, обязательно покажется хорошему психиатру. Раз уж его начали посещать галлюцинации, это верный признак… У него никогда не жили никакие женщины. И нет у него дешевых обоев в розовый цветочек. Никогда не было. Он просто очень устал… До чего же здесь тихо. Он был совсем не против тишины, но эта казалась слишком уж первобытной, и ему среди нее было неуютно, не по себе, словно он тайком забрался в чужую квартиру.
Успокаивая себя и не глядя под ноги, Алексей, наверное, не заметил бы этой вещи, если бы не наступил на нее. Под ногой что-то упруго хрустнуло, и он, без особого любопытства глянув вниз, увидел небольшой красный пакет с рекламой сигарет «ЛМ».
Наклонившись, Алексей поднял его и заглянул внутрь. Там оказались несколько компакт-дисков в треснувших футлярах и дешевая пластмассовая зажигалка. Он вытащил один, зачем-то прочел название — «Nickelback», потом уронил диск обратно. Это был Лешкин пакет, вне всякого сомнения. Но почему он валялся здесь? С чего бы мальчишке понадобилось бросать свои диски?
Алексей огляделся и в нескольких метрах впереди увидел нечто, заставившее его похолодеть. На земле лежал Лешкин сидиплеер, поблескивая мокрым серебристым корпусом, тут же, рядом валялись наушники.
На негнущихся ногах он подошел к ним и сел на корточки, внимательно разглядывая. Плеер был разбит вдребезги, словно по нему с силой ударили ногой или швырнули о ствол одного из деревьев. Расколотый диск косо торчал наружу, землю вокруг усеивали серебристые кусочки пластика. Дужка, соединявшая наушники, была разломана, провод разорван, и из него высовывались тоненькие медные жилки. Казалось, кто-то от души выместил на плеере свою ярость, и вряд ли это был сам Лешка.
Евсигнеев протянул руку и поднял один из наушников, но тут же уронил, брезгливо сморщив рот, — наушники оказались перепачканы в чем-то влажном и липком. За пальцами от черного кругляшка потянулась темно-красная слизь. Секунду он смотрел на влажную нить, потом встряхнул рукой и начал яростно тереть пальцы о прелую листву.
Второй наушник тоже оказался испачканным в той же самой слизи. Поискав, Алексей нашел еще несколько капель на листьях — там, где до них не добралась вода, на плеере тоже отыскались темные брызги. Сомневаться в их происхождении не приходилось — кровь трудно было перепутать с чем-либо другим. Прочие следы, если они и были, смыл дождь.
— Господи, — прошептал Алексей, выпрямляясь. — Вот черт!
Шуткой здесь и не пахло. Даже обладай мальчишка совершенно извращенным чувством юмора, он ни за что не стал бы приносить ему в жертву ни свой сидиплеер, ни диски. Что-то плохое случилось с Лешкой, что-то жуткое, вряд ли эта кровь из порезанного пальца… Только где же он?
Евсигнеев обернулся и почти затравленно посмотрел на то дерево, на стволе которого нацарапал свою последнюю метку. Сейчас она была едва видна. Внезапно он понял, что совершенно не хочет знать, что случилось с Лешкой и куда он подевался. Волки его сожрали или уволок в чащу какой-нибудь маньяк — он этого знать не хочет — и все! Сейчас он хотел только одного — выбраться из этого проклятого леса и вернуться к остальным. К чертовой матери все это самаритянство и самоутверждение, к е…еням! Кто бы это не сделал, он сейчас где-то здесь, может быть, даже притаился вон за тем толстенным дубом… выжидает, пока он повернется спиной.
Беззвучно хватая воздух широко раскрытым ртом, Алексей сделал шаг назад. Под его ногой хрустнула ветка, он хрипло вздохнул от испуга и, оглядевшись, прижался боком к стволу дерева, нащупывая пальцами свою метку. Разодранная ключом кора немного успокоила его, дыхание выровнялось и вместе с этим исчезло противное ощущение, будто сердце колотится где-то в горле.
— …шка!
Евсигнеев застыл, до боли в глазах вглядываясь в чащу. Где-то неподалеку впереди протестующе зашуршали ветки — кто-то уверенно проламывался сквозь кусты. Алексей уловил движение в сгустившихся лесных сумерках и попятился было назад, но приглушенный шлепками капель крик повторился, и он остановился, с облегчением узнав голос.
— Лешка! Стой!
Он не стал задумываться над тем, каким образом Виталий умудрился оказаться впереди него. Широко раскрытыми глазами он наблюдал за тем, как пробирается сквозь кусты серая тень, пока руки торопливо сгребали остатки плеера вместе с мокрыми листьями. Сжимая все в охапке, Алексей отскочил назад, быстро запихнул подобранное в пакет, смял его и засунул во внутренний карман пиджака — как раз в тот момент, когда кусты неохотно расступились, выпуская человека в крошечное пространство между деревьями.
— Эй, а ты как здесь оказался?! — удивленно-раздраженно спросил Виталий, подходя к нему. Черты его лица расплывались в полумраке, глаза казались черными дырами. Видел он или нет? — Я же сказал тебе идти в другую сторону.
— Я и шел, — сипло ответил Алексей, осторожно прижимая ладонь к пиджаку над тем местом, где лежал пакет. — Я шел, куда ты показал.
— Значит, шел по кругу…
— Нет, я все время шел прямо. Я делал отметки, можно проверить…
— Делать больше нечего! — Виталий сплюнул. — Нашел что-нибудь?
— Ничего. А ты.
— Нет, — Виталий закинул голову, глядя на верхушки деревьев. — Глухо. Парень словно растворился. Где его теперь искать… вот дурак!
— Что будем делать? — осторожно осведомился Алексей, с облегчением поняв, что его действия остались незамеченными. Виталий вздохнул.
— Возвращаться, что еще? Даже если в доме и найдется пара фонарей, найти его здесь ночью нереально, а без них — и тем более. Возможно, он действительно докуда-нибудь добрался. В крайнем случае, придется ему ночевать в лесу, но тут ему вряд ли что грозит, кроме хорошей простуды.
Алексей отвернулся.
— А волки? Или там… медведи.
— Не похоже, чтобы они здесь водились. На рассвете решим, что делать, дальше бродить здесь бестолку! Интересно, где ж ты так свернул, что я на тебя наткнулся?
— Но я не сворачивал! — Алексей похлопал ладонью по стволу дерева, где была выцарапана его метка. — И, кроме того, тогда бы я пересек дорогу, а я не видел никакой дороги!
— Странно, — Виталий оглянулся. — Получается, мы сквозь лес вокруг дома прошли, что ли? Иначе бы кто-то из нас обязательно прошел по дороге. Значит, оба забрали в сторону. Ладно, пошли, пока совсем не стемнело. Дикое место.
Двое мужчин начали торопливо пробираться среди деревьев. Никто из них больше ни разу не оглянулся, и их уход больше походил на поспешное отступление с чужой территории, даже бегство, а тихая, пропитанная дождем тьма неумолимо катилась следом за ними, как хозяин, уверенно шествующий по своим владениям, и деревья тонули в ней, пропадали бесследно, и шелест листьев походил на насмешливый шепот разыгравшихся духов, вовсю потешающихся над затерянными в этой глуши. Ночь проглотила лес и холодным порывом ветра вздохнула удовлетворенно.