— Тогда почему вы не спросили об этом сразу, когда я зашел в комнату?!
— Вы сами-то здоровы? — осторожно спросила Алина, бочком делая шаг в сторону лестницы, но Виталий поймал ее за плечо.
— Честно говоря, не знаю.
— Что?.. — теперь в ее голосе появилось настоящее беспокойство. — Вы бы переоделись, с вас прямо течет!.. У вас есть с собой другая одежда?
— Да, в автобусе… Почему вы так смотрели на эту штучку? — Виталий обвел в воздухе круг указательным пальцем. — Когда я вошел, то даже подумал, что вы в трансе.
— И всего-то?! — Алина облегченно рассмеялась. — Господи, я-то подумала!.. Нет, просто эта подвеска очень похожа на ту, о которой я мечтала в детстве… вернее, на ту, которую я придумала. Я нарисовала ее… я немного рисую… и дед обещал мне ее сделать, когда у него будет свободное время, но так и не сделал. У нее внутри такой электромоторчик, знаете… чтобы она звенела даже тогда, когда нет ветра. Я придумала ее… а эта так на нее похожа, только она еще красивее… я ведь была совсем девчонкой, когда ее рисовала. Наверное, сейчас я бы нарисовала ее именно такой… Впрочем, — ее голос похолодел, — вряд ли вам это интересно. Вы нашли Лешку?
Виталий покачал головой, глядя на свою правую руку. Лицо Алины стало мрачным.
— Это очень плохо.
— Почему?
Она посмотрела на него, как на идиота.
— Но погода… и ночь…
— И все?
— А разве этого мало? — отозвалась Алина, чуть помедлив.
Виталий неопределенно пожал плечами, прислонился к противоположной стене и вздохнул.
— В автобусе вы спросили — не было ли у меня каких-то странных ощущений… будто я — вовсе и не я. Почему вы это спросили?
— Не помню, чтобы я спрашивала такое, — рассеянно произнесла она. — Впрочем, если это так — извините за дурацкий вопрос. Странно, что вы запомнили то, что я спросила.
— У вас были такие странные ощущения? — настойчиво спросил Виталий, пропустив ее слова мимо ушей.
— Если и были, вас это не касается.
— Послушайте, — сказал он, стараясь сдерживать тон, — мы попали в дурацкую и странную историю, приехали в странное место… неужели вы не пытались в этом разобраться?! Вы что-нибудь заметили? Здесь? За другими? За собой?
— Нет.
— А вот теперь вы мне врете, — заметил Виталий, глядя на нее в упор. Алина вздернула подбородок.
— А с чего я вообще должна перед вами откровенничать?! Я вас не знаю, кроме того, никаких симпатий к вам не испытываю!
Виталий улыбнулся.
— Но это ведь уже откровенность.
Алина посмотрела на него сердито, потом по ее губам против ее воли скользнула ответная улыбка, и они тут же снова сжались в узкую полоску. Раздраженно глядя в стену поверх его плеча, она молчала до тех пор, пока Виталий не сказал:
— Ладно, но мы еще вернемся к этому разговору.
— Это вряд ли! — буркнула Алина и поправила кепку, получив в награду насмешливый взгляд — конечно же, Виталий узнал кепку, и она была почти уверена, что сейчас он что-нибудь съязвит на этот счет, но вместо этого он махнул рукой в сторону приоткрытой двери в конце коридора.
— Вы включили там свет?
Она отрицательно покачала головой.
— Нет, я не ходила туда, я… Наверное, Марина включила. Или кто-то из наших… пока я была в комнате.
— Скорее всего, это ювелир, его тоже нет внизу. Посмотрю… Вы пойдете? Или хотите вернуться туда? — он махнул рукой в сторону комнаты, из которой только что ее вытащил, и Алина посмотрела на него почти возмущенно.
— Не говорите ерунды! Это же всего лишь безделушка!
— Мне показалось, что минуту назад вы так не считали.
— Вы опять за свое! — Алина отвернулась и резко зашагала в сторону освещенной комнаты. Виталий в несколько шагов легко нагнал ее и молча пошел рядом, засунув руки в карманы темно-коричневых брюк, от дождевой воды ставших почти черными.
Идя, Алина украдкой бросала на него изучающие взгляды. Виталий неспроста завел этот разговор, он явно успел что-то подметить, возможно, даже что-то узнать
И ты, и Виталий — вы оба у меня на примете… и ей отчаянно хотелось поделиться с ним своими наблюдениями и ощущениями, но недавние слова Марины останавливали ее.
Ты ведь не знаешь никого из этих людей, и этот дом может принадлежать кому угодно из них…
Так почему этот дом не может принадлежать хотя бы ему? Может, это он все устроил? Может, он какой-нибудь маньяк и сейчас придушит ее где-нибудь в темном уголке, и она ничего не сможет сделать, потому что он выше ее головы на полторы и намного сильнее — она прекрасно помнила, как легко Виталий справился с Евсигнеевым, хотя разъяренный бизнесмен был и покрупнее его, и явно не слабак…
— Вы меня подозреваете?
Алина дернула головой — вопрос застал ее врасплох.
— Я подозреваю всех, — резко ответила она. — Почему бы и не вас в том числе? Вы ведь меня, наверное, тоже подозреваете?
— Вас? Нет.
— Почему? — Алина удивленно посмотрела на него.
— Потому что вам страшно, — просто ответил Виталий, не глядя на нее. — Жаль, что вы не хотите говорить, почему. Впрочем, как вы сами заявили, это ваше дело.
— А вы, случайно, не юрист по образованию?
— Нет, — он усмехнулся, — я далеко не юрист.
— А чем же вы занимаетесь?
— Просто живу, — Виталий распахнул полузакрытую дверь, и Алина, рассчитывавшая на хорошие манеры, хотела было проскользнуть вперед, но он почти грубо отодвинул ее в сторону и вошел первым.
— Вас не учили пропускать женщин вперед?! — возмущенно воскликнула она.
— Не в этом доме.
Пожав плечами, Алина вошла следом и сразу же остановилась.
— Вот это да-а! — протянула она, оглядывая гостиную с детским восхищением. — Какая красота! И до чего ж оригинально! Они наняли хорошего дизайнера! О, да здесь и камин есть!
— А у вас дома нет камина? — поинтересовался Виталий, прищуренными глазами вглядываясь в распахнутую дверь в конце комнаты.
— Нет, зачем он мне? Мне такие навороты ни к че…
Он легко похлопал ее по плечу, заставив оборвать фразу, потом прижал указательный палец к губам и кивнул в сторону двери, потом пошел вперед, бесшумно перекатывая ногу с пятки на носок. Алина удивленно посмотрела в указанном направлении, приподняла брови, потом наклонилась, быстро сняла туфли и на цыпочках засеменила за Виталием.
Вначале она не заметила Лифмана — он каким-то изумительным образом слился с великолепным убранством залы — а увидев, удивилась, что не заметила его сразу. Ювелир сидел за одним из столиков возле стены, расслабленно откинувшись на спинку вишневого полукресла и скрестив руки на груди, и вначале Алине показалось, что он спит. И только потом она заметила, что его глаза открыты, и неподвижный взгляд устремлен на стоящие на полке красивые бронзовые часы, сделанные в виде дворца.
— Ощущения «дежа вю» не возникает? — прошептал Виталий, склонившись к ее уху. — Ну-ка, а сейчас? — он вдруг резко перешел с шепота на казарменный окрик. — Что вы делаете?!
Встрепенувшись, Борис повернул голову, и Алина против воли дернулась за спину Виталия — из глаз утонченного и интеллигентного Лифмана на них глянула такая свирепая ярость, что ей показалось — еще мгновение, и ювелир набросится на них. Но ярость в его глазах почти сразу же сменилась почти обыденным раздражением.
— Что вам?
— Ничего, — Виталий переводил изучающий взгляд с часов на лицо Бориса и обратно. — Просто осматриваем дом, как и вы. Нашли телефон?
— Телефон? — Борис нахмурился, точно не мог понять, о чем его спросили, потом снова приковался взглядом к часам. — А-а… Нет, телефон я не нашел. Поищите на третьем этаже.
— А вам что — уже надоело искать?
— Да! Черт, двадцать секунд осталось — вы можете, бога ради, помолчать?!
Виталий бросил быстрый взгляд на Алину, и та, прижав ладонь к губам, отвела глаза, потом начала было говорить:
— Два…
В ответ Лифман зло грохнул кулаком по столешнице, и Алина испуганно замолчала и посмотрела на Виталия. Тот указал ей глазами на часы, потом указательным пальцем повторил то самое вращательное движение, каким недавно обозначил ее подвеску. Алина скорчила презрительную гримасу и одними губами беззвучно произнесла: «Бред!», после чего собственным указательным пальцем сделала такое же вращательное движение возле виска. Виталий укоризненно покачал головой, и в тот же момент часы на полке начали бить, торжественно и протяжно возвещая о наступлении следующего часа. Борис, приоткрыв рот, подался вперед, напрягшись, жадно ловя каждый удар и не сводя глаз с часов. На его лице застыло выражение абсолютного блаженства. И только когда последний звук растворился где-то под сияющей хрустальной люстрой, он обмяк в своем полукресле и, опершись локтем о стол, взглянул на Виталия и Алину так, словно увидел их впервые, и им обоим в этот момент он отчего-то напомнил старого скрягу, охраняющего свое добро.