— Слышали? — спросил он так горделиво, словно часы были его собственностью. Потом его взгляд скользнул вниз и стал возмущенным. — У вас мокрая обувь — вы же испортите паркет! Здесь…
Виталий так посмотрел на него, что Лифман осекся, а потом недоуменно потер лоб. Лицо Алины стало испуганным. Ее рука поднялась и медленно стащила кепку с головы, уронив на глаза несколько медных локонов.
— Что здесь происходит? — прошептала она.
— Ничего, — в голосе Бориса проскользнули извиняющиеся нотки. — Я искал телефон, а нашел… Это те самые часы, которые я когда-то хотел купить. В точности те самые! Представляете?! А я никогда не слышал, как они звонят… вы уж простите, что я… Вы слышали? Это прекрасно!.. Эти часы — точная копия Реймского собора…
Он остановился, подумав, что пришедшие вряд ли слышали о существовании Реймского собора, так что нет смысла им об этом говорить, и его восхищения они, конечно, не поймут. Бисер перед свиньями.
— Собор в Амьене мне нравится больше, — с усмешкой заметил Виталий, без труда отгадав причину паузы, — но я, смотрю, часы и мокрый паркет вам куда интересней людей.
— Людей? — ошеломленно переспросил Борис, нехотя поднимаясь с полукресла. — Но ведь парнишку вы, конечно, нашли?
— Нет, не нашел, — ответил Виталий, внимательно глядя на Алину, которая старательно разглядывала залу, делая вид, что этот разговор ее совершенно не интересует. Ее пальцы нервно комкали кепку Кривцова.
Он не сразу спросил про Лешку, и я тоже… Я так разозлилась, когда меня окликнули в той комнате, так разозлилась… потому что он помешал мне слушать эту воздушную музыку, я ведь в детстве буквально бредила этой подвеской… я так испугалась, что он захочет посмотреть на нее поближе и сломает, разобьет… Почему эта подвеска здесь? Почему здесь часы Лифмана?
Почему здесь цветут гиацинты?
— Это плохо, — лицо Бориса наконец-то приняло соответствующую обстоятельствам мрачность. — В такой ливень!..
— Ливень! — иронично произнес Виталий и отвернулся от него. — Алина, вы не надумали мне чего-нибудь сказать?
— Нет! — отрезала Алина, потом кивнула на дальнюю стену залы. — Если Борис удивительным образом нашел здесь свои часы, то это, наверное, специально для вас!
Виталий усмехнулся и прошел мимо нее. Подойдя к стене, он некоторое время заинтересованно смотрел на сверкающую коллекцию холодного оружия, потом протянул руку и аккуратно снял странную саблю с коротким изогнутым, сужающимся клинком и стержнем в виде петли вместо черена.
— Дюсак, — сказал он, показывая оружие Алине. — Венгерская разновидность сабли, крестьяне здорово им орудовали. Век шестнадцатый, кажется. Ну надо же! А вот это, — Виталий небрежно махнул дюсаком в сторону жутковатого вида циллиндрической булавы с длинными острыми шипами, — моргенштерн, в переводе с немецкого — «утренняя звезда». Арбалетик здесь неплохой, мощный, кажется, французский… Но должен вас разочаровать — я не люблю холодного оружия. Я вообще никакого оружия не люблю.
Он осторожно повесил саблю на место, отвернулся от металла, перелитого в бесчисленные острия и лезвия и вышел из залы. Алина задумчиво посмотрела ему вслед, потом глянула на Бориса.
— Человек черт знает сколько шлялся по лесу под дождем, а вы на него наехали из-за паркета?! И чего вы так разорались из-за своих часов… кстати, они ведь даже не ваши!
Борис виновато пожал плечами, и золотой крокодил на его мизинце, которым он постукивал по запястью другой руки, как-то сразу потускнел и стал выглядеть очень печально.
— Не знаю, честно говоря. Накатило что-то. Наверное, устал, даже… — он замолчал, превратив дальнейшую часть фразы в очередное пожатие плечами.
— Даже что? — спросила Алина резче, чем хотела, и Борис глянул на нее удивленно.
— Да ничего, — ответил он уже спокойно и довольно холодно. — А по какому праву вы разговариваете со мной таким тоном? Я вообще не обязан вам что-либо объяснять.
— Да уж, здесь никто никому и ничем не обязан.
— Приятно было пообщаться! — произнес Борис еще холоднее и быстро вышел, оставив ее в одиночестве.
Алина немного побродила по зале, разглядывая ее с чисто детским восхищением. Откинула крышку рояля, постучала указательными пальцами по нескольким клавишам. Звук у инструмента был чистый, сильный, и впервые в жизни Алина пожалела, что не умеет на нем играть — даже весьма посредственный пианист, верно, мог бы извлечь из него чудесную музыку — рояль был великолепно настроен и находился в прекрасном состоянии.
Она еще раз посмотрела на коллекцию оружия. Конечно, ей его было не оценить — для нее это были только красивая чеканка, причудливые узоры, сверкающие драгоценные камни и металл, больше ничего. Красив был серебристый арбалет, но ручка механизма натяжения насмешила ее, напомнив ручку самой обычной мясорубки. Немецкая же булава вызывала отвращение. Моргенштерн. Почему такое уродливое оружие назвали таким красивым именем?
И взойдет звезда утренняя, лилия небес с ароматом рассветного ветра — над радостью одних, над горем других, над обыденностью иных, но кто взглянет на звезду утреннюю, и останется ли кто, на кого взглянет она…
Алина усмехнулась невесело. Фраза из ее книги, тщательно продуманной, давным-давно созданной в голове от начала и до конца, — книги, которая никогда не будет написана. Но зато у нее есть ресторан — ее замечательный ресторан.
Она вышла в гостиную. Виталий сидел в плетеном диванчике-качалке спиной к ней и неторопливо раскачивался, и качалка уютно поскрипывала.
— Я хочу поискать телефон на третьем этаже, — сказала Алина, с легкой улыбкой глядя ему в затылок. — Вы пойдете или вернетесь к остальным?
Откровенно говоря, она бы предпочла второе, но Виталий, коротко сказав «Пойду», встал, и Алина разочарованно отвернулась и не увидела, как его пальцы ласково пробежали по подлокотнику диванчика и как неохотно они от него оторвались, и как, выходя из гостиной, он обернулся — и не один раз.
К одиннадцати часам вечера хозяева дома так и не вернулись, и уже всерьез встревоженные недавние пассажиры собрались в гостиной. За это время они уже успели облазить особняк вдоль и поперек и убедиться, что в нем нет ни малейших признаков телефонной линии. Затерявшийся в лесу дом был полностью отрезан от внешнего мира, в нем даже не было радио и телевидения, и огромный телевизор годился лишь для просмотра видеофильмов, а стоявший в одной из комнат мощный компьютер подключался только лишь к электрической розетке и замыкался на самого себя. Имевшиеся у некоторых сотовые телефоны по-прежнему не работали.
На третьем этаже оказалось еще семь жилых комнат — заботливо приготовленных, с забитыми одеждой шкафами, и небольшой тренажерный зал. К удивлению Алины, ожидавшей, что в первую очередь последний вызовет восторг у Жоры, гигант, ввалившийся в тренажерную вместе со всеми, посмотрел на станки для изготовления торсов с абсолютным равнодушием. За-то искренний восторг у него вызвал обнаруженный в одной из комнат третьего этажа компьютер, отчего Вершинина пришлось выволакивать из комнаты чуть ли не силой. К еще большему ее удивлению страстным поклонником холодного оружия оказался Кривцов — при виде коллекции в зале его глаза засияли, как лампочки новогодней гирлянды и руки потянулись к ней сами собой. Алина и Виталий моментально переглянулись, хотя не имели ни малейшего намерения это делать.
В конце концов, перетащив из автобуса свои вещи и использовав все запасы горячей воды, они собрались обсудить создавшуюся ситуацию. Светлана по собственной инициативе приготовила чай, кофе и бутерброды и с помощью кухонного лифта переправила их в гостиную, в полной мере оценив все удобства такой доставки.