Виталий резко выпрямился.
— Везде? Ты хорошо смотрел?
— Если б я смотрел плохо, то не высказывался бы, — язвительно отозвался Лифман. — Странно, что ты при своей наблюдательности этого не заметил!
Воробьев взглянул на него со снисходительной улыбкой — так смотрит умудренный жизнью человек на капризничающего ребенка, и Борис невольно отвел глаза. Не то, чтобы этот светловолосый парень был ему неприятен, не то, чтобы он пугал его, но в его присутствии у Бориса то и дело появлялось странное чувство неловкости и неуверенности в себе. Виталий наверняка младше и жизненного опыта у него поменьше, но что-то в его взгляде смущало и заставляло прислушиваться к тому, что он говорил. Более того, заставляло подчиняться, а вот это уже раздражало.
— Нет, — негромко произнес Олег, отходя от шкафа с видеокассетами. — Мелькнуло что-то, а ухватить не успел… Ничего, вспомню. Ну, какие будут предложения?
— Лично я иду спать, — Марина с ленивой грацией соскользнула с кресла и одернула халат. — Уже первый час… я не привыкла ложиться так поздно. Можете сколько угодно сидеть здесь и строить свои теории… Лично мне разумными кажутся только две версии — либо это чей-то дурацкий розыгрыш, типа какого-нибудь телешоу, либо все дело действительно в деньгах. Так или иначе, все уже произошло, и никакие разговоры этого не изменят.
Она быстро вышла из комнаты. Ольга встала и, ничего не говоря, тоже покинула гостиную.
— Девчонки, вы заприте комнаты-то — на всякий пожарный! — крикнул вслед Олег, и из коридора долетел удаляющий голос Ольги.
— Без тебя в жизни бы не догадались!
— Вот стервозная баба! — Кривцов рассмеялся. — Радует, что такая здесь в единственном экземпляре, а то плохо бы нам пришлось! Ну что, будем еще заседать или отправимся на боковую?
— Я, пожалуй, сделаю себе еще бутерброд и пойду спать, — извиняющимся тоном сказала Светлана и начала собирать грязную посуду. — Хоть и плохая привычка есть на ночь, но… От нервов, обычно, очень есть хочется.
— Мы все сегодня перенервничали, — заметил Борис, помогая ей. — Я, наверное, бы тоже еще чего-нибудь перехватил. Нет-нет, ставь все сюда, на поднос, я заберу.
Подхватив поднос с посудой, Лифман вышел из комнаты, пропустив Светлану вперед, следом, отчаянно зевая и поеживаясь, ушла Кристина. Алексей недоуменно посмотрел на качнувшуюся за ними дверь, потом на лифт, с помощью которого они не так давно поднимали еду из кухни, снова на дверь, пожал плечами, потом коротко кивнул оставшимся в комнате.
— Надеюсь, завтра увидимся.
— Оптимистично, — отозвался Олег, подхватывая с кресла стилет и свою кепку. — Ладно, пойду восстановлю статус-кво, — он весело помахал в воздухе мизерикордией, потом огляделся. — Аля тоже ушла? Эх, и эта не попрощалась… а я даже и не заметил. Тихо ходит, как мышка.
— Я тоже не заметил, — рассеянно отозвался Виталий, думая о чем-то другом.
Алина, которая, воспользовавшись отсутствием внимания к своей персоне, тихо выскользнула на веранду, криво улыбнулась, скрытая узорчатой занавесью, потом подошла к перилам и глянула вниз. Здесь почти вплотную к дому, ярко освещенные светом фонарей, росли пышные розовые кусты, параллельной линией протянувшиеся вдоль стены, и капли дождя нещадно били по нежным лепесткам, стойко выдерживавшим эти удары. Кусты были огорожены прочным железным забором метровой высоты. Заборчик был причудливо-ажурным и производил бы довольно симпатичное впечатление, если бы не заканчивался острыми прутьями, хищно торчащими вверх и сразу же наводившими на мысли о том, что нечаянно свалиться на них сверху было бы очень неприятно и крайне вредно для здоровья. Алина удрученно вздохнула, безуспешно накручивая на палец короткий непослушный локон, — ну не приходила в голову ни одна положительная мысль. Такой уж настрой — везде мерещится что-то зловещее. Почти сразу же в голову заглянула еще менее положительная, но куда более глупая мысль — не попроситься ли на ночь к кому-нибудь в комнату, а то в своей в одиночестве еще начнет видеться что-нибудь жуткое? Все-таки, хорошо, что ее комната запирается только изнутри, так что снаружи не откроешь.
Конечно хорошо, потому что ты с малолетства труслива, как мышь, хорошо, хоть, темноты не боишься.
С другой стороны, ты с малолетства имеешь на это право.
Она поежилась — мокрая ночь, оказавшаяся на редкость холодной, настойчиво запускала стылые пальцы под пиджак, норовила забраться чуть ли не под кожу. Стукнув зубами, Алина повернулась, тихонько подошла к колышущейся в проеме приоткрытой двери занавеси и через щелку осторожно заглянула в комнату. В пределах ее видимости никого не было, и решив, что все уже разошлись по комнатам, она хотела было выйти — ее ладонь уже поплыла к занавеси, но тут же отдернулась, спугнутая негромким голосом Олега.
— Слушай, ты чего с этим Евсигнеевым в лесу сделал?
— Ничего, — отозвался Виталий, и она услышала, как что-то брякнуло. Раздалось ворчание, источником которого, как определила Алина, был Жора.
— Полотенце свое подбирай, когда ходишь, квирит, блин!..
— Чего?!..
— Жора, сгинь, не вали интеллектом!.. А чего тогда этот мэн бизнеса из лесу сам не свой пришел? Какой-то очень уж странный. То ли перепуганный, то ли…
— Физическое воздействие я к нему не применял, если ты об этом.
— А моральное?
— А смысл?.. — Виталий помолчал, потом добавил: — Он, правда, долго по лесу один ходил, без меня. Может, видел чего… Не знаю.
Раздалось легкое поскрипывание, и Алина поняла, что Виталий снова уселся на плетеный диванчик-качалку. И чего он так к ней прицепился?! По ее мнению, качалка и Виталий друг другу не подходили совершенно.
А может наоборот — слишком подходили?
Возможно, она ему тоже что-то напоминает… Ведь и она, Алина, нашла вещь, которая очень напоминает… а Борис нашел свои желанные часы… а Олег — коллекцию холодного оружия, которую, дай волю, так и сгреб бы всю в охапку… Возможно, каждый найдет в этом доме какую-то свою вещь…
«Тихое помешательство уж точно!» — мелькнула сердитая и в то же время издевательская мысль.
— …анекдот, — ворвался в ее сознание голос невидимого Олега. — Четверо друзей встречаются, ну, один и говорит: «Слушайте, а я знаю классных девчонок!» Второй отвечает: «А я знаю их телефоны». Третий говорит: «А я знаю, где они живут». А четвертый: «А я знаю отличного врача!»…
— Гы-гы-гы!.. — отреагировал Жора. Виталий усмехнулся.
— Где-то я уже это слышал.
— Да я на авторство и не претендую, — отозвался Олег. — Просто пытаюсь вас развеселить, а то вы с наступлением темноты стали совсем какие-то замшелые и заплесневелые, аж скулы сводит!.. Один так вообще… Жора!.. Тебя мама в детстве хорошим манерам не учила?! Когда с тобой разговаривают, фасадом надо поворачиваться! Чего ты все время таращишься на эти картины?! Настолько глянулись или настолько хреновые?!
— Смотря что ты имеешь в виду! — в голосе Жоры неожиданно зазвучало предельное раздражение, готовое в любую секунду уступить место злости. — Технику?! Удачно ли перенесен на полотно мир во всех его иллюзорно-объемных характеристиках?! Может идею?! Или выигрышна ли борьба света с изначальной аморфностью безмолвной плоскости листа?! Уж это не Борис Валеджо, во всяком случае!
Алина, от волнения прикусившая губу, услышала звук удаляющихся шагов, потом недоуменный голос Кривцова.
— Ничего не сделал, да? Только спросил… Какие-то нервные все сегодня! Уж от него… аморфность, тоже мне!.. Я тоже много длинных слов знаю. Этиленгликоль… или там… рециркуляция. И чего распсиховался — я ведь его не о конструкции промежуточного вала спросил, а о прекрасном… хм-м, хотя, карданная передача тоже прекрасна в своем роде… А картинки и вправду ничего. Прикольно, когда у девушек из одежды только мечи и луки, только такие картинки лучше вешать в спальне, а в такой комнате надо бы какие-нибудь живенькие натюрморты.