С Керком Брауном меня соединили моментально. Керк Браун – начальник милуокской полиции; как управляющий банком, я часто имею с ним дело, и у нас превосходные отношения. Он сказал, что сделает все от него зависящее, чтобы помочь мне, и через десять минут я уже сидел у него в кабинете.
Керк внимательно выслушал мой рассказ, немного подумал и спросил:
– Короче говоря, что я должен для вас сделать, Дэйв?
– Отыскать мою жену.
– Для этого сначала нужно, чтобы она пропала.
– А разве она не пропала?
– Строго говоря, у вас нет никаких доказательств. Мне трудно начать расследование на том лишь основании, что вы не получаете вестей от миссис Тейлор в течение… в течение недели… нет, даже меньше чем недели. Ведь так? Знаете, Дэйв, в жизни встречаются жены, очень хорошие жены, которые гораздо дольше не подают о себе вестей.
Если бы я был в нормальном состоянии, я должен был бы вспомнить, что три года назад от Керка Брауна ушла жена; но в эту минуту я был совершенно неспособен думать ни о ком, кроме Пат.
– При чем тут другие жены! – Я почти кричал. – Наплевать мне на то, как поступают в подобных обстоятельствах другие жены. Пат и я – случай совершенно особый. Больше трех дней не писать мне – со стороны Пат это так же невозможно, как… как…
Должно быть, вид у меня был безумный, потому что Керк, который в начале беседы насмешливо улыбался, вдруг перешел на отеческий тон и стал увещевать меня, словно капризного мальчишку:
– Конечно, Дэйв, конечно. Но вы должны меня понять. Полиции требуются более конкретные доказательства. Вот вы сами говорите: авиационное агентство подтверждает, что миссис Тейлор благополучно приземлилась в лондонском аэропорту… Нужен какой-нибудь след, нужна ниточка, зацепка… К примеру, письмо, говорящее о том, что ее в таком-то месте ждали, а она туда не явилась…
– Но перед вами телеграмма из гостиницы «Камберленд»!
– Она там заказала себе номер перед выездом из Милуоки?
Я вынужден был признать, что номера она не заказывала и что, более того, я даже не знаю, собиралась ли Пат вообще останавливаться в «Камберленде».
– Вот видите, Дэйв… Если вы так настаиваете, я, конечно, могу попросить ФБР связаться с нашим посольством в Лондоне… Но я сомневаюсь, что они на это пойдут… Вы ведь знаете, у ФБР есть дела посерьезней.
– Не с посольством надо связаться, а со Скотланд-Ярдом!
– У меня нет на это никаких прав… во всяком случае, при нынешнем положении вещей. Но вот что я вам скажу, Дэйв. Никто не вправе запретить вам самому предпринять какие-то розыски. Вы мне как-то говорили, что у вас есть в Лондоне друг, адвокат. Никто лучше, чем он, не поможет вам в этом разобраться…
Прости меня, Том, но до этой минуты я ни разу о тебе не подумал. Керк Браун подсказал мне самый разумный путь. Правда, я сделал последнюю попытку его переубедить:
– Не думаете ли вы, что расследование, если оно будет предпринято вами, лицом официальным, пойдет куда успешнее и быстрее, чем все мои самодеятельные демарши? Авторитет американской полиции…
– В таких делах оказаться на месте происшествия важнее всякого авторитета. Телеграфируйте вашему другу, старина. Разумеется, если вам понадобится моя поддержка…
Я поблагодарил Керка Брауна – но только из чистой вежливости. Я был страшно зол на него. Правда, впоследствии я вынужден был признать, что неторопливая рассудительность Керка и совет, который он мне дал, оказались гораздо более полезными, чем та суетливая деятельность, которую мог развернуть на его месте другой полицейский. Но так или иначе, а мне не оставалось ничего другого, как последовать его советам. Однако я был совершенно выбит из колеи и никак не мог придумать текст телеграммы, которую хотел тебе послать. Промучившись не меньше получаса, но так и не выжав из себя ни слова, я решил, что проще будет позвонить, но телефонистка сказала, что из-за разницы во времени вряд ли меня соединят с Лондоном раньше завтрашнего утра, а в моем истерическом состоянии и пятиминутное бездействие было невыносимо.
И тогда я вспомнил про Сэма Гендерсона: ведь он просил меня позвонить и сообщить о здоровье моей тещи. Я уже говорил тебе, что у Сэма особый дар действовать на меня успокаивающе; он как никто умеет меня встряхнуть, мягко вывести из состояния подавленности, в котором я пребывал довольно часто, особенно до моей женитьбы. Я заказал Чикаго и через минуту услышал в трубке голос Сэма Гендерсона.