— Я бы хотела, чтобы вместо этого он смог приехать сюда, — сказала она.
— Да. И я.
Кэссиди вытерла глаза. Она прижалась к моей ноге еще теснее, а я продолжила заплетать ее волосы.
— А что, если он не из хороших парней... Если он не оценит тебя...
— Не думай об этом. Все будет хорошо.
Я всегда была благодарна тому, что это моя судьба, а не ее. Кэссиди была слишком свободолюбивой, чтобы быть отданной кому-то таким образом.
Ее гладкие волосы проскальзывали между моими пальцами, она закрыла глаза.
Мысль о том, что мои затруднения подавляли ее, разбивала мне сердце.
— Я бы хотела остаться с тобой подольше, — сказала я.
— Нет, не хочешь, — сказала Кэсс, не открывая глаз. Ее голос был все еще мягким. — Ты хочешь поехать к нему.
Ее слова шокировали меня. Отчасти потому, что она была права, ведь я восхищалась идеей поездки, встречей с юношей из волшебного мира, в пару которому была выбрана. Но это не значило, что я хочу оставить свою семью.
— Я хочу встретиться с ним, — призналась я. — Но я с нетерпением жду, когда мы снова будем с тобой вместе. — Внутри меня все дрожало просто от мыслей об этом.
Положив голову мне на колени, она казалась очень юной. Я вынуждена была напомнить себе, что она независимая девушка, которая всегда добивается своего и целовалась с большим количеством парней, нежели я. Я наклонилась к ее лицу и обхватила ладонями ее щеки. Она открыла глаза.
—Ты — мое сердце, Кэсс, ты знаешь. Никто не может занять твое место.
Она села и повернулась, обняв меня за шею. Я подавила свои эмоции.
— А теперь иди отсюда, — сказала я. — Пока я не разревелась или не вытворила что-нибудь еще.
— Пфф, верно. — Она наградила меня измученной улыбкой, затем скользнула с кровати.
— Эй, а что, если у МакКайла косоглазие? — спросила Кэсс, направляясь к двери.
Ее настроение, казалось, улучшилось, но я не могла забыть ревность, в которой она призналась.
— А разве у них нет хирургии, способной это исправить?
Уже почти в дверях она пожала плечами.
— А что, если у него кривые зубы?
— Есть брекеты.
— А если он откажется носить брекеты?
Я застонала и бросила в нее маленькую подушку.
— Иди, заканчивай складывать вещи, дурочка.
Прежде чем выйти из комнаты, она ударила себя в грудь и послала мне знак примирения.
Я откинулась на одеяла, чувствуя наплыв эмоций. Ситуация станет намного хуже, если Кэссиди рассердится. Я уверена, что в Ирландии уделила бы ей много внимания.
Я выключила свет и поставила будильник на очень раннее время. У нас было всего несколько часов на сон, так что завтра я буду перемещаться на чистом адреналине. Я забралась под одеяло и уютно устроилась под ним, делая то, что делала каждую ночь с тех пор, как мне исполнилось шесть.
Я представила МакКайла. Парня, жизнь которого связана с моей жизнью.
Что он увидит, когда посмотрит на меня?
Я отказывалась думать о плохом в рамках игры «а что, если» многие годы. А Кэссиди любила втягивать меня в это ради забавы. А что, если у него большой нос? А что, если у него плохо пахнет изо рта? А что, если он уродливо зачесывает волосы и не бреется?
Но из всех наших выдумок была одна, которую я никогда не пыталась представить. Это было бессмысленно и глупо, учитывая то, что я заставила придумать себе все виды ужасных сценариев, и все же меня беспокоило именно это. Мы с Кэссиди выглядели очень похоже: спортивные фигуры, пышные формы, средней длины каштановые волосы и карие глаза. Она, как и наша мама, была выше среднего — пять футов одиннадцать дюймов. Я была на два дюйма выше, чем они.
Из всех ужасающих, стоящих волнения особенностей я переживала лишь за одну.
Пожалуйста... пусть МакКайл не будет ниже меня.
Глава 2
Посадка на самолет была сюрреалистической.
Мы вчетвером сидели на заднем ряду первого класса. К счастью, самолет не был переполнен. Трое других пассажиров сидели впереди на приличном расстоянии. Я уселась между мамой, которая сидела у окна, и сестрой, сидящей у прохода. Папа сидел через проход от нас. Я подумала, что, может быть, папа устроил все так, чтобы вокруг нас не оказалось пассажиров, и мы могли поговорить.
Мои нервы начали шалить, когда мы прошли через выход на посадку и начали готовиться к взлету. Я прикусила губу, чтобы не закричать от ожидания. Я направлялась к МакКайлу! Сумасшедшие бабочки бомбили меня изнутри. Я подавляла нехарактерное для меня безумное девчоночье хихиканье все утро, в то время как мои родные казались подавленными.
Я понимала почему. Если бы я позволила себе утонуть в мыслях о том, как буду скучать по ним, когда они вернутся домой, оставив меня, как бы дела ни пошли, мое сердце разбилось бы, а нервы порвались.
Как только мы оказались в воздухе, мама начала вести себя странно: нервничать, теребить волосы. Я заметила, как она растерянно смотрела в окно, а Кэссиди с другой стороны от меня читала журнал. Рука мамы переместилась к горлу, и, когда она повернулась телом ко мне, ее лицо было искажено от нервов.
— Нужно кое-что обсудить, Робин. Давай возьмем наши напитки, а затем я наведу чары, и стюардессы перестанут нас замечать.
Кое-что обсудить? Таак... Что еще тут можно сказать?
Затем она наклонилась, чтобы убрать ниточку с коричневых брюк, и незаметно бросила на моего отца взгляд, который просто кричал «Помоги!». Он сочувственно поднял бровь, а затем уткнулся в спортивный журнал.
Тревожность нарастала.
— Мм, мам? — сказала я. Она теребила браслет и все чаще поправляла волосы. — Мам, что происходит?
Она подняла палец и вежливо заказала стакан красного вина стюардессе. Кэссиди заказала то же самое, но мама покачала головой, и Кэсс неохотно поменяла его на имбирный эль.
Мама опустошила стакан и повторила заказ. Дома она все время пила вино, но я никогда не видела, чтобы этот процесс происходил так быстро. Я округлила глаза, глядя на Кэссиди, но та лишь пожала плечами. Как только мама получила свой второй стакан, она прошептала, чтобы мы притворились спящими. Мы все втроем устроились поудобнее и закрыли глаза, я почувствовала знакомое покалывание как от статического электричества на своей коже, когда мама навела на нас чары. Теперь каждый, кто бы на нас ни посмотрел, увидел бы трех дремавших людей, в то время как мы обсуждали свои дела под защитным покровом магии.
— Окей, мам. Ты знаешь, как я отношусь к сюрпризам. Что происходит? — Моим мозгам нужно было время, чтобы приспособиться. Она сделала еще один большой глоток вина.
— Ты знаешь, что у клана МакКайла древние корни. — Она прочистила горло, начала заикаться и ерзать. — Намного более древние, чем у нас. Но есть вещи, которых ты о них не знаешь.
О нет. О, черт возьми, нет.
— Что за вещи? — Мои ладони вспотели, пока я смотрела на ее возню.
— Много веков назад люди МакКайла были специально выбраны и наделены магией из-за их мощнейшего таланта, хм, к производству обуви. Ты знаешь, фейри любят танцевать, иногда… неделями. Поэтому, естественно, им часто нужна была обувь, и их было много. Давным-давно страна эльфов перенесла этот ирландский клан сапожников под контроль фей, которые затем предложили наградить их магией, если они сосредоточатся только на производстве обуви для волшебного народа.
Кэсс наклонилась
— Представители клана МакКайла являются башмачниками фей?
Мама кивнула, но ее глаза были слишком большими.
В моей голове закружились отрывки фольклорных историй, но внутри меня поселилось тяжелое чувство отрицания. Это не могла быть та история, о которой я думала.
— Кто они? — спросила я.
— М? — Мама посмотрела на свой почти пустой стакан. — Где эта стюардесса?
— Мам... — Мое сердце стучало, и я осторожно подбирала слова. — Как называется клан МакКайла?