Я вернулась в комнату, удивившись, когда обнаружила Кэссиди в постели. Когда я вошла, она пошевелилась, перекатилась на кровати и высунула нос из-под одеяла.
— Все еще уставшая? — спросила я у нее.
Она кивнула и потерла глаза:
— Который час?
— Будто я знаю, — рассмеялась я. — Чего уставилась?
Она села и пожала плечами.
— Покажи мне.
— Ничего, — настояла на своем она, вытащив из кармана что-то маленькое, в чем я узнала ее карманный календарик. — Даты отслеживаю. В курсе, что твой день рождения уже через шесть дней?
— Ага. — При упоминании об этом все внутренности как узлом скрутило. Я шлепнулась на кровать рядом с ней, и мы откинулись на подушки.
— Все в порядке, Кэсс?
— Не знаю.
Я взяла ее за руку, и мы продолжили, глядя на низкую соломенную кровлю.
— О чем ты думаешь? — спросила я.
— О многом.
— Пожалуйста, не грусти. Особенно из-за меня. Думаю, все будет в порядке.
Она отмахнулась и откашлялась.
— Как прошло вручение подарков?
Я перекатилась поближе к ней, свернулась калачиком у нее под боком и улыбнулась.
— Прекрасно, — прошептала я.
— Правда? — В ее голосе слышалось счастье. — Наконец-то.
— Снаружи все танцуют и веселятся. Идешь со мной?
Пожав плечами, она сказала:
— Наверное.
— Хотелось бы, чтобы и Рок пришел, — прошептала я.
— Да ладно?
— Да. Он забавный и делает тебя счастливой. — Я коснулась кончика ее носа. — Я хочу, чтобы ты была счастлива, даже тогда, когда переживаю за тебя. А теперь пора идти.
Мы слезли с кровати и начали собираться, вдвоем убрав волосы в «конские» хвосты. Выйдя на улицу, где все еще шел небольшой дождь, мы нашли МакКайла рядом с нашими родителями. Увидев меня, он встал, и его лицо озарилось.
— Ого, — прошептала Кэссиди, когда мы дошли до них. — Должно быть, было действительно хорошее свидание.
Когда мы сели за стол, я потянулась к МакКайлу и поцеловала в щеку, прежде чем взять за руку. Родные, казалось, были готовы разразиться аплодисментами. Но вместо этого папа встал и объявил, что сейчас будем пить мед. Кэссиди скорчила рожицу, высунув язык.
— Тошнит уже от него. Мне бы содовой.
— Прости, синичка. Принесу тебе воды. — Папа ушел с улыбкой на лице.
— Готов танцевать? — спросила я у МакКайла.
Он пнул ногой траву.
— Я не лучший танцор.
— А мы будем вместе танцевать.
Я потянула его в сторону танцующих людей. Была уже середина песни, и танцующие, взявшись за руки, опускали их, отходя назад, и поднимали, двигаясь навстречу друг другу. Когда мы ступили в круг танцующих, несколько людей захлопали, и вскоре овациями разразились практически все Чауны. МакКайл крепче взял меня за руку. Они аплодировали нам.
Мы с МакКайлом впервые танцевали перед Чаунами в качестве пары. Первое наше официальное появление вместе. Их выражения облегчения и радости заставили меня осознать, что они волновались, чтобы у нас МакКайлом все сложилось. От нашего союза многое зависело. И мы, рука об руку, вместе, вселяли в клан надежду.
Внутри меня бушевали эмоции, когда мы с МакКайлом заняли наши места среди них. Все, кто не танцевал в кругу, синхронно хлопали.
Броган стоял рядом с моей семьей, и даже издалека я видела отблески пламени в его глазах, наполненных слезами. Это было подтверждение тому, чего они ждали больше всего, и я была рада предоставить им его. Возможно, я была не совсем объективна, но, взявшись за руки с моим суженым и присоединившись к гармонии музыки, я была уверенна, что это был самый счастливый танец из когда-либо исполненных. Несмотря на его переживания, он двигался плавно, грациозно. То, как он смотрел мне в глаза... никто из смотревших на нас не посмел бы даже сомневаться в том, что между нами происходит. Особенно когда танец подошел к концу, и он склонил голову для поцелуя, что со стороны клана было встречено улюлюканьем.
Прибежали Лейла и Рейчел, и я обняла их.
— Ты только посмотри! — прошептала Лейла мне на ухо. — Никогда не видела МакКайла таким уверенным в себе! Везучий он парень.
Броган забрался на стол и громко пропел:
— Что ж, лепреконы! Похоже, близится день связывания!
В ответ раздались хриплые радостные крики, и я улыбнулась МакКайлу, чувствуя, как по телу прокатывается ощущение как при американских горках.
— Леон Мейсон! — прокричал Броган. — Как отец брачующейся, ты должен объявить дату.
Папа посмотрел на меня. Я кивнула, несмотря на нервы, бушующие глубоко внутри.
— Через шесть дней, начиная от сегодняшнего! — громким, чистым голосом объявил папа.
— Шесть так шесть! — Броган поднял стакан, и клан повторил за ним. — Ура, ура!
— Ура, ура! — скандировал клан.
Ох, черт. О, боже. О, святые панталоны. Шесть дней.
Члены клана Чаунов и местные женщины по одному подходили, чтобы поприветствовать нас, целуя нам руки и обнимая. В тот момент я заметила, что к большинству людей МакКайла я чувствую небольшую злость. Меня беспокоило воспитание МакКайла и то, как угнетали тут женщин. Но с каждым добрым пожеланием все плохие эмоции сменялись прощением, оставляя после себя свежие, новые эмоции.
Члены моей семьи обнимали нас последними. Папа обхватил меня руками и поцеловал в макушку.
— Ты всегда будешь моей маленькой девочкой, — пошептал он. Я с трудом сглотнула и обняла его в ответ.
Мама и Кэссиди плакали. Шокированы, я знаю. Но теперь я понимала их слезы счастья. Я знала, что их сердца разрываются от любви к нам с МакКайлом, и за это я обожала их еще больше.
Вечер продолжился тяжелой, праздничной попойкой. Даже после того, как мы с Кэссиди направились к домику, вслед слышались невнятные пения.
— Кое-кто влюбился, — насмехалась Кэсс. — Даже двое кое-кого.
Я хотела было ответить, что между нами нет ничего, даже близко начинающегося на букву Л, но что-то в ее голосе настораживало. Улыбка казалась вымученной, а в словах не было привычной насмешливости. Она казалась уязвленной. Войдя в комнату, мы закрыли дверь и зажгли лампу. Нужно с ней поосторожнее.
— Что происходит, Кэсс? Поговори со мной.
Она с трудом сглотнула и моргнула. Ее волосы прилипли к голове из-за дождя, который шел еще вечером. Уверена, что я выглядела не лучше.
— Я просто устала. — Она сконцентрировалась на переодевании в сухую одежду.
— Есть что-то более серьезное.
Она мне не ответила, вместо этого забралась в кровать.
— Нет, серьезно, я устала. Я просто посплю, а когда проснусь, все будет в порядке.
Прежде чем я успела хотя бы попытаться докопаться до сути вопроса, из-за двери послышалось странное жужжание.
— Какого черта это было? — Кэссиди села в кровати, широко распахнув глаза. Мы уставились на дверь.
Это продолжалось, и мы обе вскочили на ноги.
— Звучит как... птицы или что-то подобное, — сказала я. По-настоящему большая птица. Скрипнув дверью, я выглянула в темноту, Кэссиди из-за моего плеча занималась тем же. Услышав громкое хлопанье, я отшатнулась, но теперь оно раздавалось с расстояния. Мы распахнули дверь пошире, чтобы выйти наружу и оглядеться. Небольшая зеленая дымка растворялась в тени деревьев. Негромкое пронзительное кудахтанье раздавалось из ближайшего пролеска. Я, замерев, таращилась на нее, но Кэссиди схватила меня за запястье и потянула обратно в комнату. Дверь закрылась за нами, и мы обе прислонились к ней, тяжело дыша.
— Разве это не один из отвратительных пикси? — спросила Кэссиди.
— Ни в коем случае. — Понятия не имею, зачем я стала это отрицать, ведь мы обе знали, что именно это мы и видели.
— У Шизанутой феечки есть шпион, — сказала она.
Мой живот сжался, угрожая вернуть всю выпитую медовуху.
— Я ее ненавижу, — прошептала я.
— Я тоже. Давай дадим ей пинка. Двое против одного.
— Даже не шути так, — сказала я, чувствуя тошноту.
— Ты ее боишься. — Кажется, это понимание шокировало Кэссиди, и она схватила меня за руку.