Никитов Артур Федорович, пусть и был мужчиной в летах, все же взирал на девушку, словно на произведение искусства. Уже порядком стареющий врач, пытался понять, кем приходиться пациентка его давнему другу детства, с которым вместе росли когда-то, в далекие 60тые.
- У меня подруга врач, ее попрошу. Сама что-то смогу сделать. Или медсестру найму. – продолжала говорить девушка, тем самым привлекая внимание врачей к своей персоне. В кабинете было прохладно, легкое жужжание кондиционера помогало преодолевать июньскую жару.
- Вы хоть понимаете, что мне голову с плеч снесут, если с вами что-то случится? – спрашивал лечащий врач, переводя взор со строптивой пациентки на младшего коллегу, в поиске поддержки. Тимур Бесланович лишь обреченно пожимал плечами. На своей шкуре уже прочувствовав, что значит противостоять юной художнице.
- Да, что со мной будет? – спокойно, продолжала давить Соня.
- Учитывая наше краткое знакомство, я пришел к выводу, что все что угодно. Вы точно магнит для неприятностей, - бубнил врач, все больше мрачнея. – Нас ведь пристрелят и поминай как звали. И это Ваша благодарность?
Надавить на больное у старичка получилось, ведь Соня тут же сдулась и обреченно всхлипнула.
- Точно сбегу, - бросила огорченная художница, в пылу отчаяния и поспешила покинуть общество надоедливых медиков. Медленно проходя мимо снующих туда-сюда больных, медперсонала и проведывающих, девушка подошла к своей палате. Ее негодование и злость были объяснимы. Неделю она уже лежала в больнице. Целую неделю бездействия, постоянных визитов врачей, осмотров, уколов, лекарств, ингаляций, анализов, таблеток и…. И самое обидное, что ее игнорировали. Вернее, так Соня думала.
Малиновская практически не помнила, что было после выстрела, так как потеряла сознание. Как не пыталась воссоздать в памяти произошедшее, не могла. Придя в себя, ей тут же сообщили, что ранение не смертельное, но существенное. Пусть задеты и мягкие ткани, но значительная кровопотеря нуждается в наблюдении. Когда же художница спросила о возможной беременности, Артур Федорович сообщил ей, что она не беременна. Задержка менструаций возникла в счет аменореи – существенной потери жировой прослойки, регулярного голодания и нервного истощения. На простом, человеческом языке - это сильный стресс, отсутствие еды и отдыха.
Была ли девушка огорчена – да. И сильно. Она ничего больше не сказала врачу в тот день. Замкнулась в себе и молчала, отвернувшись к окну. Возможно, будь она беременна, не позволила бы себе броситься защищать любимого? Возможно, думала бы больше о своем ребеночке? Возможно, забыла бы Ворона навсегда? А так, очевидно ее мозг анализировал все, и сам посылал те импульсы к тем действиям, которые никому не способны были навредить.
Что и говорить, как Соня ждала прихода любимого. В первый день после пробуждения. На второй..Третий и….Прошла неделя, но Ворон так и не явился. Огорчение разъедало ее сердце, точно коррозия постепенно уничтожает даже самый стойкий метал.
Палата встретила ее ослепительными лучами летнего солнца, стойким ароматом всевозможных цветов и чем-то еще. Ступив за порог, девушка не сразу заметила присутствие постороннего. Как только глаза различили облик человека, и миг узнаваемости проскользнул в сознании, Соня сделала шаг назад. Первые несколько долгих секунд девушка не могла и слова вымолвить, лишь гулкое биение сердца оглушало ее. И без того большие глаза художницы распахнулись, превращаясь в два бездонных блюдца. В них отразился страх и ужас, который владели ею в тот момент. Мужчина заметил это и поспешил проговорить:
- Здравствуй, Соня. Я тебя не обижу.
Амир постарел еще на не одну дюжину лет, после их последней встречи. В уголках его губ и глаз залегли такие глубокие морщины, что страшно даже было и предположить, сколько ему лет. А перед глазами художницы всплыло его лицо, дуло пистолета направленное прямиком в сердце любимого человека и оглушающий рокот выстрела. Огненная боль пришла следом, точно незваная гостья. Резко махнув головой, она подала голос:
- Что Вы тут делаете? - Точно писк комара звучали ее слова. А внутри – медленно все холодело. Если мужчина надумает ее пристрелить, то у него это получится. Рядом больше нет никого, кто бы мог ее защитить.