- Кто там?
- Соня, открой, пожалуйста.
- Митя…я…
- Открой, я не уйду.
Судорожно сглотнув, девушка замерла в нерешительности. “Зачем он пришел? И что с ним делать?” – думала она, пока вновь раздался громкий стук, заставивший ее вздрогнуть. Прикрыв глаза, Соня нерешительно открыла дверь. Небольшой сквозняк полоснул по босым ногам. Сквозь затуманенное сознание именинница вспомнила, что так и стояла перед мужчиной в одном полотенце. Краска смущения заволокла ее лицо, и казалось, покрыла все тело.
- Зачем пришел? – спросила Малиновская, уже догадываясь какой будет ответ на вопрос. Сердце ее болезненно сжалось, наполняясь чувством трепета и предвкушения.
Нежданный гость был шикарным. Взлохмаченные волосы ниспадали на упрямый, широкий лоб придавая некое озорство его владельцу. Глаза ярко вспыхнули, глядя на нее, и по-особому заскользили по еле прикрытым изгибам нежного, девичьего тела. Невольно он облизну вмиг пересохшие губы, зацепившись глазами за ее грудь и босые ступни.
На нем все еще идеально сидел вечерний смокинг, в котором мужчина был на выставке. Белая рубашка с распахнутым воротом привлекала внимание к оголившему участку кожи, к которому девушка хотела прикоснуться. В руках его красовался шикарный букет красных роз. И вроде бы банальность, но от радости у нее поджались пальчики на ногах.
Митя вошел в комнату, уверенно оттеснив Соню в сторону. Хотя небольшая шаткость походки выдавала его состояние.
- За тобой и к тебе, - прокомментировал он, подавая ей букет. Сам же, прошел вглубь помещения. И тут очевидно, его взгляд упал на разложенные по полу рисунки, о которых художница успела подзабыть. Ведь следующее, что она услышала, было грубое ругательство. Мужчина в считанные мгновения оказался возле ее карандашных набросков, и тут же принялся за их тщательное изучение. Схватил один, Ворон вновь выругался, оборачиваясь к девушке:
- И ты все еще утверждаешь, что мы никто друг другу?!
Соня прикрыла дверь, и замерла от испуга. Враз скуксилась под столь пронзительным взглядом гостя. Держа перед собой цветы, точно щит, она понимала, что как воровка, была схвачена с поличным. И любые попытки отгородится от того, что он уже успел увидеть, напрасны.
-И что? – дерзко ответила Малиновская, спустя несколько тяжелых минут зрительного поединка.
- А то любимая, что я слишком долго позволял тебе принимать решение о нашем будущем. Хватит!
- Черт! Ворон, ты… – подала голос художница, отводя глаза и делая шаг к вазе с цветами. Через мгновение, опустила в воду еще и его розы. Соня невольно ахнула, почувствовав острую боль. Капелька крови выступила на пальце. Шипы и розы, как пафосно. Вот он и вот она. И их чувства, как эти розы. То благоухают, а то ранят.
Приложив палец к губам, она почувствовала металлический привкус во рту, а следом и тяжелое дыхание нежданного гостя за спиной.
- Назови меня Митя, - опустившись до интимного шепота, проговорил мужчина. Но она упрямо молчала, лишь уставилась в пространство, боясь обернутся. Она не плакала, не рыдала, но ее всю трясло от сдерживаемых эмоций.
- Митя, - услышала она еле слышный, собственный хриплый выдох. И для гостя это стало последней каплей. Не говоря ни слова, он подхватил Соню на руки, и в считанные шаги очутился на ее диване. Уверенным жестом, раздвинул ноги художницы. Позволяя охватить себя бедрами, прижал их плотнее к себе. Его страсть отчетливо упиралась в лоно девушки, от чего Соня издала приглушенный не то стон, не то всхлип. Их ударило током, так сильно и стремительно, что оба замерли в нерешительности. И только страсть в глазах, в губах, в касаниях накрыла их.
Намотав густые волосы строптивицы на кулак, Ворон не стремился сделать больно, но желал подчинить. Подвигая девушку ближе, он не позволял сделать ей и движение. В тот же миг, Соня почувствовала, как полотенце сползает, открывая мужчине превосходный обзор ее восхитительного тела.
Художница была столь желанной и сексуальной для него, что зрачки мужчины молниеносно распахнулись, а дыхание сбилось. Но он словно и не замечал, что перестал дышать. А девушка вся трепетала в руках умело любовника. Его пальцы прошлись по каждому позвонку ее спины, как по искусно вырезанному инструменту, приручая. Успокаивая. И в тот же миг – возбуждая. Соня смотрела в глаза Дмитрию, и желала лишь одного, чтобы он не останавливался. Взгляд ее замер на губах, которые медленно начали приближаться к ней. Давай шанс улизнуть, он специально не спешил. Не встретив сопротивления, позволив своим губам накрыть ее, о чем грезил не одну ночь.