- Извините, Соня, это вы изображены на картине? – вдруг охриплым голосом, встревоженно переспросила девушка.
-На какой?
- Мушкетерши.
- Да, а что?
- А вот эта девушка, с черными волосами…
- Моя подруга, Жизель.
- Точно, Эля! – воскликнула девушка, и обернувшись к художнице, спросила: - Она жива? С ней все в порядке?
- Конечно. Живее всех живых.
- Слава Богу!
-Я Вас не понимаю, - медленно растягивая слова, недоумевала Соня.
- Вы можете дать мне ее номер? – подходя ближе, спросила фотограф, нервно теребя маленькое колечко на безымянном пальце.
- Могу, конечно. Только объясните мне, что случилось.
- Я уже почти пять лет не могу найти себе покой.
- Может, вы объяснитесь, а то я совсем ничего не понимаю!
Звонок мобильного, отвлек их. Взглянув на дисплей, Соня улыбнулась:
- Вот вспомни о…, - и спустя секунду защебетала, - Здравствуй, милая. Все хорошо. Да, как раз о тебе говорила…. Что?...Да, вот тут с девушкой познакомилась, а она номер твой просит…Что? Да нет, нормальная. Да, сейчас. – и протянув фотографу трубку, сказала: - Вас.
- Эля, здравствуй. Это Мила, из Парижа. – и более тяжело выговорила, - Мост через Сену,
…..
Она брела по набережной Орсе, и не заметила, как очутилась на мосту Александра III. Удивительные статуи золотых Пегасов, казалось, вот-вот взлетят в небеса. Великолепные колоны, даже в столь унылую, осеннюю погоду радовали взгляд своей величностью. Не зря этот мост французы, еще называют Мостом соединяющим сердца. Щелчки затвора взбудоражили сонного голубя, сидящего на перилах возле чудных скульптур. Выбрав нужный ракурс, молодая девушка сделала кадр. А следом еще один. Куталась в тонкий шарф, пыталась согреть свое продрогшее тело. Погода в городе любви менялась с космической скоростью. Возможно, так повезло именно ей и именно в эту поездку. А возможно, так и было всегда.
Приехавшая недавно, фотограф бродила в одиночестве по улицам города, делая невероятное количество снимков. И в это ранее утро, она выскользнула из постели ни свет ни заря, чтобы увидеть город в объятиях тумана. Утро выдалось спокойным и немноголюдным. Она продолжала идти, все ближе подходя к средине, и вдруг замерла. За перилами, высунувшись к кромке воды, стояла молодая девушка. Ее темные, исиння-черные пряди, облепили лицо, скрывая его от прохожих.
На мосту было безлюдно, как в прочем и вокруг. Что подвигло молодую девушку рвануть к незнакомке, она не знала. Но в тот миг, когда она увидела самоубийцу, поняла, нужно ей помочь.
- Простите меня, - на ломаном французском, проговорила она, издали. – Я приехала из Украины, из Киева. Не знаю нормально язык. Может, вы согласитесь поговорить на английском? Я не сделаю вам ничего плохого.
Девушка старалась говорить мягко и спокойно, не давя на незнакомку.
- Можно и на русском, - услышала она тихий ответ, и тут же встрепенулась. – Можно и на украинском. Я тоже из Киева.
- Хорошо, - радостно выдохнула девушка, понимая, что с землячкой найти общий язык будет куда легче. – Я понимаю, что прозвучит пафосно, но может, вы хотите поговорить об этом?
- О чем? – саркастично, буркнула самоубийца. – О мосте?
- Давайте, если так вам будет легче.
- Не будет. Никогда уже не будет.
- Не знаю, что у вас лучилось, но подумайте о своих родных и близких? Как им будет узнать, что вы сделали? – пытаясь воззвать к чувству долга, фотограф подошла ближе.
- Им все равно. Мать с очередным хахалем в штаты укатила. Дед в больницу слег из-за моего бегства. Отец и мачеха только рады будут, как и сводные сестры.
- А друзья? Любимый человек?
- Любимый меня и предал, остальные – добавили.