Закрыв дверь, стала медленно спускаться вниз. Раньше, она бы уже слушала музыку в плеере. Но недавняя вспышка раздражения, отправила ее старого, проверенного временем друга в состояние “Вне зоны доступа”. На ум пришел фильм с таким же названием. О трогательной, наивной девушке Майе. Чем-то Соня, пожалуй, была на нее похожа. Такая же пышечка. И с такими же причудами. В фильме, девушке вовсю помогал фей.
“Жаль, что в реальной жизни, нет таких помощников. Которые бы возникали ниоткуда. Исчезали в никуда. А в промежутках между появлениями и исчезновениями, делали добрые дела на благо главной героини сюжета.” – размышляла девушка, садясь в свой троллейбус.
А следом, ее мысли перешли в более практичную область. Деньги, оставленные нерадивым визитером, Соня без зазрения совести решила отдать сегодня ассистенту Профессору, в счет оплаты уроков на будущий месяц. На остальные запланировала покупку новых холстов и на краски. Вспомнив же о разбитом телефоне, решила попробовать его отремонтировать. Куда уж без связи?
Если она пару дней не позвонит кому-то из верных мушкетерш, те примчатся в ее обитель. Аннушка будет пытаться все с восторгом разглядывать. Элька – критиковать, а Катька – предложит что-то купить. Или, на крайний случай, припрятать несколько сотен гривен в знакомые ей уже закрома – тайники. Соню иногда напрягало присутствие подруг, и чтобы их не обижать, она порой игнорировала их звонки.
Отправившись на занятие, впервые наслаждалась путешествием. Не было необходимости спешить, или бежать. Можно было внимательно следить за всем тем, что ее окружало. Будь-то причудливая старушка в миловидной шляпке, или дедушка, чьи усы незаметно для него самого поднимались и опускались. Или смешные школьницы-хохотушки, спешащие домой, возможно, после дополнительных уроков. В этот день, несмотря на побаливающую спину, Соня чувствовала себя лучше. Особенно, когда переступила порог школы. И все переживания остались за ее порогом.
Днем ранее
- Грек, прости. – говорил Ворон другу, стоило ему очутиться дома, после встречи с художницей. – Давай завтра посидим вместе. Сегодня не смогу. Вы как?
- Без проблем. – неуверенно проговорил товарищ, и ненавязчиво спросил: - У тебя все хорошо?
- Да, - подал голос тот, разглядывая морской пейзаж, который спонтанно приобрел у девушки. Лишь воспоминание о ней приводило его в бешенство.
- Тогда, конечно. Мы сможем.
- Значит, до завтра.
- Договорились. – замявшись, Грек все же произнес то, что хотел. - И знаешь, дружище…Береги себя.
- Ага, отбой.
Стоило ему отключиться, как в душе что-то неприятно заскреблось. Точно кошки, выпустив свои коготки, драли ковер. Последние годы, пока ему сопутствовал успех, Ворон выбрал для себя определенную модель поведения. Это маска цинизма и сарказма. Каждое его слово и фраза были пропитанными специфичной манерой общения, которая отпугивала лишних окружающих его людей. И его такое положение вещей вполне устраивало.
Наливая себе двойную порцию дорогого армянского коньяка, полученного от Туза не так давно, задумался. Поворачивая в руках картину, придумывал, куда бы ее пристроить. Далеко идти не хотелось.
Его квартира обладала одним весомым преимуществом – замечательной планировкой. Четыре просторные комнаты. Его спальня, гостевая, зал и конечно же, зал. Его гордость. В этой комнате он обустроил все так, как всегда мечтал. Минимум мебели, максимум ворсистого ковра, а еще – огромнейший бар. Благодаря друзьям и знакомым, которые регулярно, что-то ему дарили, мужчина позволял себе порой расслабиться.
Валяясь на ковре, в полнейшей тишине, с бокалом любимого коньяка или иногда виски, Ворон придумывал программы, успешно выполняя потенциально успешные заказы и заключая многообещающие контракты.
Мужчина поставил картину у большого окна, из которого лился серый свет сумерек, и сел напротив. Что его так привлекло в этом пейзаже? Сейчас Ворон даже вспомнить не мог. Но это было и не важно. Самым главным оставалось то, что он хотел владеть хоть маленькой, но крупицей сердца строптивицы, поселившейся в его думах.