Они не сразу услышали, что кто-то стучит в окно. Ворон спохватился первым. Отстранив Соню, увидел офицера полиции, внимательного изучающего их.
- Милая, успокойся. Мы больше не одни – прошептал он, и открыл окно.
- Доброй ночи! Капитан Еременко, ваши документы.
[2] Асад – Лев [араб.]
Глава 20, ч.1
Ворон с улыбкой смотрел на то, как легкий дурман испаряется из глаз девушки. Заметившая парня в форме, она непроизвольно вздрогнула и попыталась отстраниться. Не позволяя Соне выскользнуть из его крепких объятий, потянулся за документами. После того, как удостоверение оказалось в руках служивого, посмотрел на девушку. Она, не мигая изучала лицо Ворона, словно видела впервые. Так особенно. Нежность, затаившаяся в блеске ее глаз, радовала сердце. Он же готов был орать от радости. Кричать так, чтобы слышали все, что этой ночью он счастлив. Этой глупой ситуации с полицейским. Этой историей с девушкой. Всему происходящему, искренне рад.
- Господин Воронов, нарушаем? – переводя взгляд с девушки на мужчину, он неожиданно улыбнулся. Понимающе. В таких ситуациях, мужчины оставались солидарны.
- Нет, капитан. Все в норме, - ответил Ворон, невольно погладив Соню по спине. Жест этот остался только между двоими, и то какими глазами уставилась на него девушка, обещал скорую расправу.
- Да, - кивнула художница, когда ответная дрожь пробежала по ее телу. И это не ускользнуло от внимательного взгляда Ворона, - Простите нас, капитан. Муж из командировки вернулся. Вот встретились. Соскучилась очень.
Свихнуться можно! Глухие удары сердца в груди эхом отдавались в ушах. Это ведь она сейчас назвала их так. Муж. Из уст Сони это звучало не как комплимент. Не как похвала. Так правильно и так необходимо. Он не задумывался о женитьбе ранее, а сейчас понял одно. Лишь ее он хочет назвать своей. Женой, супругой, второй половинкой. Лишь ее одну. Как можно было сойти с ума от простой девчонки? Он не знал, но хотел лишь одного – чтобы и она ответила взаимностью на его чувства.
- Эм…Ну Вы бы барышня, до дома все таки дотерпели? – смутившись и кажется даже покраснев, выдав полицейский, улыбаясь. Ворон посмотрел на него, а после – вновь на Соню. О чем они тут говорят, когда его сердце вот-вот взорвется от радости. От счастья. От понимания того, что лишь она в его мыслях.
- А вы женаты капитан? – неожиданно задала вопрос девушка, отстраняясь от державшего ее мужчины
- Да, а к чему вы это?
- Давно?
- Уже 5 лет.
- А мы только два месяца.- смеясь, произнесла Соня. Она говорила так легко и беззаботно, что все остальное выглядело незначимым. Тепло ее тела, ее нежность и чувственность, шелк восхитительных волос…Ворон сходил с ума от желания. От счастья. От всего. Вдыхал ее аромат, пока велась бесполезная беседа, обнимал и прижимал к себе. Как самую дорогую, бесценную вещь. – Сами понимаете. Должен был быть медовый, а муж все по командировкам. А я скучаю..
- Ясно, - кивнул понимающе мужчина, и четко добавил: - Будьте осторожны на дорогах и не нарушайте.
- Так точно,- отрапортовала Соня, прикладывая руку к голове.
Офицер кивнул им на прощание и удалился. Коллега, дожидавшийся его в машине, о чем-то спросил. Тот, в свою очередь, легко махнул рукой. Машина полиции скрылась из виду, и оба виновника произошедшего прыснули со смеху.
- Ну ты даешь, Сонька. – воодушевленно прошептал Ворон, обхватывая ее лицо руками и разворачивая к себе. – Выдумщица.
- Ага, фантазия хорошая. – кивнула она, позволяя локонам упасть на лицо. Их взгляды встретились. Мужчина аккуратно отвел пряди с ее лица, и прошептал:
-Что будем делать?
- Отвези меня домой. Спасть хочу. – Ворон хотел другого ответа, но спокойно кивнул. Он будет ждать столько, сколько она прикажет. Но больше он ее не отпустит. Поцеловав ее в висок, позволил им спуститься ниже, ласково касаясь лица девушки, а после и губ.
Соня приоткрыла губы, чтобы что-то сказать, но мужчина ей это не позволил. Приложив палец к ее устам, заметил, как вспыхнули ее щечки, сильнее алея. А следом, и помогая девушке вернуться на свое сидение, невольно провел рукой по бедру обтянутому в тонкую материю капрона. И голове мелькнула фантазия, где его Соня лежит в его же постели, и на ней кружевные чулки. Его достоинство тут же призывно отреагировало на подобную идею, и невольно толкнулось. Мужчина тяжело задышал, стараясь включить разум и не напортачить. Тем временем, художница удобнее устроилась на пассажирском сидении, и они возобновили путь. Ехали в тишине, и не потому, что им не было о чем поговорит, а потому что молчать тоже было хорошо.