- Понравилось, когда тебя другие жадно тискают темными углами? – грубо шипел он, не понимая, что творит. Не замечая ее затравленного, испуганного взгляда. Точно у побитого котенка. Нет, он ничего не видел. – Тебе ведь нравиться, когда тебя жестко имеют. Что же раньше не сказала? Можем и это попробовать….
Спустя час, стоя под ледяными струями воды, он бился головой о кафель, и спрашивал себя: Что он наделал? Как мог поступить с ней так? Что натворил? Разве можно назвать теперь себя человеком? Можно ли оправдать поступок, совершенный в припадке ревности? За что он поступил с ней так?
Не сможет себя простить! И ей не позволит. Выражение лица Сони навсегда отпечаталось в его сознании острой, звенящей болью. Пронизывающей навылет. В глазах ее был мрак. Такой, когда смотришь в душу, а видишь смерть. Душа умирает, оставляя после себя лишь пепелище.
А обернувшись полотенцем, зашел в кухню и замер. Обрывки ее платья и белья валялись на полу, как и осколки чашек. Злым укором напоминая ему, что он сделал. В раковине валялась турка с остатками кофе, который девушка пыталась сварить. Прошелся по всей квартире, и ужаснулся. Дрожащими руками стер пелену с лица, слушая биение своего сердца.
Где-то зазвонил телефон, и он нехотя побрел вглубь жилья, пытаясь отыскать девайс.
- Да, - грубо рявкнул он.
- Ворон, Соню пытался изнасиловать какой-то араб, - еле слышно шептала его верная секретарша. – Я нашла камеру, установленную на балконе. Соня еле успела от него вырваться. Запись я отправила Тузу. Он сказал, что разберется. Я подумала, что ты должен знать. Отправила тебе копию.
- Спасибо, - глухо ответил мужчина, опускаясь на пол. Просмотрев запись, он закричал. Так громко и протяжно, точно раненый зверь, в предчувствии скорой смерти.
Что же он наделал? Тишина была ему ответом.
Звенящая пустота. И теперь – это она его вечная спутница. А вместо любви и счастья, осталось горе и печаль, созданное им самим.
Глава 23, ч.3
Ступив в кабину лифта, поежилась от холодного, колючего взгляда мужчины. Поднимались молча, какой был смысл о чем-то говорить? Почему же не почувствовала дурманящего чувства тревоги, когда переступала порог его квартиры? Почему кожей не почувствовала опасность? Ее удушающий аромат окутал обоих, заставляя кровь стремительнее бежать по жилам…
Она впорхнула в помещение, проходя сразу же на кухню. Хотелось выпить чего-нибудь горячего. Согревающего. Поставив турку с кофе, она стала ждать, когда же придет мужчина. Им нужно было поговорить.
Запах горелого ворвался в мозг девушки, привлекая внимание. Упустила. Черная жидкость разлилась по плите, доводя Соню до отчаяния. Бросив все в умывальник, она быстро начала вытирать разведенную грязь. Часто задышала. Что-то в ней надломилось в этот момент. Чувства затопили допустимый предел, и эмоции готовы были рвануть изнутри ее чувственной натуры стремительным фонтаном.
“Почему же так тяжело?” – боль сковала сердце, привнося собой привкус несчастья. Хотелось кричать, но невидимые путы сдавливали горло, не позволяя вырваться ни одному звуку. Все на что она оказалась способна, так это сдавленно всхлипывать.
Ворвавшийся следом Ворон, не дал ей и опомниться. Схватив, он толкнул девушку на стол, сбрасывая все мешающие предметы на пол.
- Понравилось, когда тебя другие жадно тискают темными углами? – грубо шипел он, не понимая, что творит. Не замечая ее затравленного, испуганного взгляда. Точно у побитого котенка. Нет, он ничего не видел. – Тебе ведь нравиться, когда тебя жестко имеют. Что же раньше не сказала? Можем и это попробовать….
- Отпусти меня, - еле слышно прохрипела Соня, пытаясь вырваться из рук, которые еще недавно были самыми желанными, самыми надежными в мире.
- К нему побежишь? – сквозь зубы, гневно шептал он. А следом, прижался к ней сзади. Раздвинул ноги девушки, он пытался сломать ее. Она чувствовала, как слезы подбираются к глазам. Хотелось сжаться под напором сильного мужчины. Его руки, тем временем, блуждали по ее телу. Давя, царапая, насилуя. Он хотел сломить ее волю, ее сопротивление.