- Чего же ты, милая, такая грустная? Пора-пора тебе возвращаться, сердце свое излечила и успокоила. Но лишь наполовину.
- Спасибо Вам, что появились в моей жизни. Я вас не забуду, и постараюсь приехать еще. Обязательно. - спустя какое-то время, ответила Соня, доставая альбом: - Я хотела сделать вам подарок, на прощание.
Смущенно протянув ему портрет старца, кивнула: - Пусть будет вам небольшим напоминаниям обо мне.
- Спасибо, Софья. – благодарственно кивнул он, неотрывно изучая свой потрет. Молчал он, а глаза красноречивее слов говорили. – Только не на прощание. На память, дорогая. На долгую память.
Отъезжая от Одессы, девушка крепко прижимала к груди папку с рисунками и портретами тех, кого полюбила. И впервые она так отчаянно молилась о тех, кого хотела еще раз увидеть в своей жизни.
….
- Отец Иоанн, а почему Вы Сонечке не сказали, кем ей приходитесь? – спросила после вечерней, Агафья, тихо присаживаясь на излюбленную скамью уехавшей художницы. Вечер выдался теплым, и более летним, нежели все предыдущие.
Собеседник хранил молчание, размышляя о чем-то сокровенном. Помощница давно уже привыкла к таким причудам человека, однажды спасшего ее от безумия и горя утраты.
- Потому, что дорогая Агафья, ее место там. В столице. – отвечал спокойно старец, переводя уставший взгляд на море. – Девочка она светлая и сильная. Послал ей Бог испытание, которое должна пройти. Не сбегать от него. Не скрываться. Встретить достойно и смиренно.
- Ко мне приходили двое мужчин, деньги приносили. – начала было шептать женщина, явно смущенная.
- Да, Агафья. К нам тоже приходили. – подтвердил старец, невольно топнув тростью. – Глупы они, но с добрыми помыслами. Софью нашу, оберегают. – и повернувшись к женщине, добавил: - Деньги пожертвуй, если тяготят тебя.
- Спасибо, отец Иоанн. Так и сделаю. – обрадовавшись, кивнула женщина: - Я так и не смогла ее Софьей назвать.
- Да, мать ее так крестила. В тот день, праздник большой был. Она с самого раннего утра прибежала, и попросила дитя окрестить. Отец выбрал для девочки имя Соня, но мать настояла на втором. Мы и выбрали Софья.
- Мудрая, - как бы невзначай подметила женщина.
- Да, послал Господь мне внучку, пусть и забрал сына с дочерью.
- Может, стоило ей сказать? – предложила женщина, замечая, как помрачнело лицо старика.
- Нет, Агафья. Не нужно ей это знать. Пока. – четко проговорил мужчина, поднимаясь: - Она бы осталась. Поселилась бы при храме, а со временем – постриглась бы в монахини.
- Понимаю.
- Не ее бы это был выбор. – продолжал молвить старец, идя с женщиной по тропинкам монастыря. – Ее ждут испытания и трудности. И она с ними справится. Бог ее хранит и оберегает.
Дойдя до часовни, оба перекрестились и разошлись – каждый своей дорогой.
Неисповедимы пути Господни. Как и неведомо человеку, где он может найти счастье и где обрести покой.
Глава 27
И если Соня постепенно обрела мир и покой у теплых берегов Черного моря, для мужчины, неделя превратилась в вечность. Бесконечную. Подобно девяти кругам ада, точнейшим образом описанных у Данте.
Ворон сидел в своем кабинете и молчаливо ждал. После того, что он сделал, его мозг перестал нормально работать. Он сходил с ума. От безысходности, от отчаяния, от ненависти к себе самому. Как же он ненавидел себя! Поступил ведь как ублюдок, как скотина.
Насильник – слово, с которым он неотрывно теперь себя отожествлял. Его ангел, его Соня исчезла. В ту ночь, когда он надругался над ней, он впервые впал в истерику. Крушил все – дорогие напитки, мебель, стены в своей берлоге.
Влетев в оборудованный зал, он раз за разом наносил удары по груше, надеясь выпустить пар и успокоиться. А вместо этого, начинал злиться сильнее. Как он мог? Как посмел против воли девушки сделать с ней такое? Чем он отличается от тех мудаков, которых всю сознательную жизнь презирал?