Прошел уже месяц! Месяц, а он так и не позвонил. Не нашел ее, и не попросил прощение. Она же, как извращенка и как полная, клиническая дура ждала. Мечтала! Хотела услышать его голос, увидеть любимые глаза.
- Что ты, Сонечка? Чего ты? – запричитала подруга, точно курица наседка над любимым цыплёнком. Оттолкнув стул, поднялась. В мгновение ока, она оказалась прижата к знакомому телу. Ее пытались утешить и успокоить, но слезы стремительными ручьями так и лились с девичьих глаз. Душераздирающие стоны рвали ее сердце изнутри. И девушка терялась, падала, находила себя вновь и воспаряла к небесам. Прошло несколько минут, а быть может и часов, когда она сумела успокоить себя, выплакав все слезы.
- Элечка, пожалуйста, не проси меня рассказать то, что я пока не готова поведать. – шептали уста художницы, а глаза уверенно смотрели в глаза.
- Он тебя обидел? – без злобы спрашивала девушка. – Этот мужчина…Я попросила знакомого узнать о нем.
- Я знаю все, что ты хочешь мне сказать. – перебила ее тут же подруга.
Глаза собеседницы расширились от испуга, но она все же продолжила:
- Он был в криминальной группировке Туза. Сейчас, владелец многомиллионной компании. Бабник, меценат, алкоголик.
- А еще я расписывала холл его компании, и присутствовала на том злополучном юбилее.
- И?.. – не выдержав, спросила она.
- А что ты хочешь знать еще?
-Почему этот мужчина, - указывая на обложку с их общим фото, начала громко спрашивать девушка, - Искал тебя две недели назад, обзванивая каждую из нас? Почему? Почему караулили у твоего дома, пока я ждала тебя и твоего приезда?
- Потому что, кое-что произошло! – выкрикнула Соня, высвобождаясь из давящих объятий подруги. – Потому, что я спала с ним. Потому что я полюбила его. Потому что он…
- Что он? – не унималась Эля, неожиданно тихо прошептав.
- Эля, я и так сказала тебе больше, чем была готова.
- И что? – продолжала давить девушка. – Я что не имею права знать о том, что происходит в жизни моей близкой подруги, почти сестры?
Соня замялась и замолчала, а девушка не унималась:
- Ведь это я, вернувшись из Франции с беременностью, жила и ела за твой счет. Это я, получала от тебя помощь, когда ты сама голодала, работая на ненавистной работе. Это я, всегда знала, что могу наехать на тебя, а ты все равно будешь обо мне заботиться. Потому, что любишь. Не-за-что, а просто так. Потому что ты, как и Анька, как и Катька заслуживаешь быть счастливой. Но при этом, страдаешь….
-Эля, - предостерегающе начала было говорить Соня, но ее тут же прервали.
- Подожди! И впервые, когда я спинным мозгом и своей филейной частью чувствую, что у тебя твориться что-то не ладное, должна уйти в тень и ждать, пока ты соизволишь со мной поделиться?
- Да.
- Фигушки, Сонечка! Я не вечно занятая Лисичка и не смирная Аннушка! Молчать и терпеть не буду. И…
- Тогда может нам не стоит видеться, дабы не провоцировать тебя? – предложение девушки возымело обратную реакцию, чем хотела бы сама Соня.
Вскочив со своего места, Эля схватила подругу за руку, и рванула прочь из кафе. Как только горячий воздух шумной улицы столицы окутал их, она закричала:
- Ты чертова, блаженная дура! Я волнуюсь за тебя! Переживаю, как ты не понимаешь?
- Прекрати орать, - спустя минуту тишины, последующую за признанием, выдала художница.
- Прости, просто ты выводишь меня из себя. Ты абсолютно невероятная. – услышав слова подруги, девушка неожиданно побледнела. Эти же слова ей когда-то говорил Ворон, пытаясь также пробить сквозь панцирь, который художница одела на себя когда-то давно. – Нельзя ведь все время молчать в тряпочку, прятаться от проблем, и ждать, пока все само собой наладиться! Можно позвонить близкому человеку, выплакаться, поделиться проблемой и вместе найти решение! Я хочу тебе помочь. Могу ли? Не знаю, но хочу. А ты меня отталкиваешь. И не только меня. Аньку, Лисичку, Павла…всех. Сколько это будет еще продолжаться? Ты ведь и одинока потому, что живешь затворницей. Боишься открываться людям, боишься общаться. А нужно жить, Соня, жить! Понимаешь?