– А из-за чего скандал тогда разразился?
– Так Миша, возомнив себя модным художником, попросил у сестры ссуду, чтобы открыть в столице галерею своих картин. Он очень быстро намеревался вернуть ей деньги с проданных шедевров. Сам понимаешь, Диана ему отказала. Она то знала, что эта выставка ничего, кроме разочарования, брату не принесет.
– Он обиделся?
– Не только. Кто то, видно, внушил ему мысль, что Диана противится его публичной выставке потому, что всю жизнь наживалась на его таланте, продавая картины дорого, а ему отдавала только малую часть выручки . Об этом он и заявил сестре, когда приехал к ней выразить свое возмущение и разочарование.
– Она рассказала ему об истинном положении вещей?
– Нет.
– Как нет? – Удивился Петр. – Но что-то ведь она ему должна была на упреки ответить.
– Она смертельно обиделась на Мишу. И дала ему денег, чтобы он смог открыть эту выставку.
– Зачем?
– Чтобы ему чужие люди объяснили, что представляют из себя его картины, и сколько они в действительности стоят. Он деньги взял, и уехал с ними обратно в Петербург, решив открыть галерею там… С тех пор, насколько я знаю, он не появлялся и даже не звонил. Ну, и Диана, обиженная на брата, тоже его не искала.
– Нужно попытаться с ним поговорить. – Сказал Ивакин, помечая что то у себя в блокноте. – Завтра пошлю кого-нибудь из ребят в Петербург.
– Ну, уж если Миша решил убить сестру из-за какой то глупой обиды, то значит, у него крыша от расстройства съехала начисто… Только я, честно говоря, сильно сомневаюсь, что он в этом деле замешан…
– Все равно проверить придется. Других то вариантов, кроме брата и дочери у нас пока нет.
– А что с тем мужчиной, которого она ждала вечером? Не может быть причастной к попытке убийства та истеричная женщина, которую видела, вернее, слышала Галя?
– Нам пока не удалось выяснить кто он, а женщина, как утверждает домработница, ушла где то в половине девятого, сильно хлопнув дверью. Диана тогда и не думала умирать…
– Значит, нужно искать того мужика… И начать предлагаю с «Пеликана». Если подруга ждала к себе гостя, да еще и домработницу отпустила к маме, значит что?
– Что? – Не понял Ивакин.
– Значит, она должна была заказать где то ужин, сама то Диана, признаться, готовить совершенно не умеет. А еду она всегда заказывает только в одном месте – в «Пеликане».
– Нужно поговорить с персоналом…
– Нужно поговорить с Олегом. – Перебила я. – У него в ресторане дисциплина железная. Без его разрешения ни один официант о клиентах болтать не посмеет, да и заказы Диана, скорее всего, делала прямо через Малахова. Так что собирайся быстрее. В это время он обычно бывает на месте…
– Но нас Юля дома с ужином ждет. – Нерешительно произнес Ивакин.
– Разговор с Олегом нельзя откладывать. Диана обедала и ужинала у него почти ежедневно, я думаю, он о ее личной жизни знает больше, чем кто бы то ни было… Ты позвони жене, скажи, что мы слегка задержимся, но вернемся не слишком поздно, еще и дома посидеть успеем.
ГЛАВА 7
В просторном холле ресторана к нам сразу же подлетел маленький вертлявый человечек в умопомрачительной лиловой блузе с золотым отливом. Свою радость и восхищение он еще издалека начал выражать активными приветственными жестами и выразительной мимикой.
– Лизонька, солнышко! Ну, наконец то, я снова вижу твою прелестную ни с чем не сравнимую улыбку. – Восторженно запел он, оказавшись ближе.
– Здравствуй, Игнат. – Улыбнулась я. – Чудесная рубашка.
– Нравится? – Искренне, по-детски обрадовался собеседник. – Тут все дело в материале, я такой нигде найти не мог лет пять, пока не догадался собственное производство наладить. Купил небольшую фабрику, и вот… Надеюсь, мои ткани в следующем сезоне произведут фурор… – Он так увлеченно размахивал перед нашим носом широкими рукавами, что у меня прямо зарябило в глазах. – А что там, в Париже, теперь тоже мода на японский и китайский этнос, или уже отошло?
– Я не в курсе, Игнат. Съезди, узнай сам, что теперь во Франции носят.
– А у тебя тоже наряд прикольный, у кого заказывала? – С некоторой долей ревности спросил Игнат, оценивающе рассматривая мое платье.
– Да просто зашла в магазин и купила. – Успокоила я его.
– Кошмар! – С новой силой замахал руками собеседник. – Лучшие клиенты покидают, начинают отовариваться в заштатных магазинчиках ! Куда же деваться нам несчастным провинциальным кутюрье?! – Он трагично воздел руки к небу, как бы призывая самого господа бога подивиться такому бездушию и вопиющей несправедливости. – На что жить?! Чем кормить наших несчастных детей!?
– Ну, уж не преувеличивай, Игнат! – Чуть не рассмеялась я. – Магазинчик был не заштатный, а очень даже приличный, я бы даже сказала шикарный, да и ты, дружок, вовсе не провинциальный кутюрье, я читала, ты в Лондоне в прошлом году чуть ли не всех затмил своими моделями. И потом, чьих это интересно детей кормить собрался?
Пропустив мимо ушей последний вопрос, Игнат снова затараторил.
– И не говори, солнышко. В Лондоне был настоящий успех, это правда. Но сейчас я собираю коллекцию для Токио, этот город я покорю с потрохами… Дианочка считает, что замахиваться на восток пока еще рановато…
– Ну, уж раз запад пал к твоим ногам, то уж с японцами то ты наверняка договориться сумеешь. – Снисходительно улыбнулась я.
– А я о чем говорю! – снова взмахнул огненными рукавами Игнат. – Да с такими тканями даже марсиан можно рты пораскрывать заставить. – Его глаза светились энтузиазмом и неподдельным счастьем.
– Удачи. – Я потянула изумленного Ивакина за рукав и, обогнув махающего руками Игната, потащила его за собой в зал.
– Жду тебя на показе в субботу! Диане приветик! – Крикнул мне в след кутюрье, я в ответ, не оборачиваясь, махнула ему рукой.
– Чудной парень. – Сказал Петр, усаживаясь за столик. – Я его по телевизору частенько вижу, но там он как то посолиднее выглядит, и разговаривает иначе.
– Так он к выступлениям всегда тщательно готовится. Ему то, что нужно говорить, обычно друг на бумажке пишет. Игнат понимает, что сам не слишком умен и образован, поэтому слушается Сергея безоговорочно, а уж тот об имидже и умении подать себя знает все. Талант, такой же, как и у Игната в своей области. Поэтому они и живут вместе счастливо уже почти десять лет.
– Голубые что ли? – Чуть не поперхнулся Ивакин.
– Можно и так сказать. Хотя он на это обычно обижается. Он говорит, что ненавидит холодные цвета. Они совершенно не подходят для характеристики его горячих чувств и бешеного темперамента…А что это у тебя лицо такое кислое стало? Ты же современный человек, должен понимать, ориентацию не выбирают. С ней рождаются и потом живут всю жизнь. Многие мучаются. А вот Сергею с Игнатом повезло. Они нашли друг друга и очень даже счастливы. В отличии от нас с Дианой, например, хоть мы и нормальные в понятии обывателя.
– Все это так, конечно, – не очень уверенно согласился со мной Петр, – но мне это как-то всегда не нравилось…
– Главное, чтобы им нравилось… – усмехнулась я.
– Слушай, а почему на нас все оглядываться начали, как только мы в зал вошли?
– Просто у меня практически за каждым столиком хоть один знакомый имеется. Хоть я и отсутствовала больше трех лет, тут, похоже, за это время мало что изменилось.
– А официанты что, тоже твои знакомые? Вон тот парень с подносом чуть ногу не сломал, заглядевшись в нашу сторону?
– А тут все еще проще. – Я с улыбкой посмотрела на Ивакина. – Этот ресторан Олег Малахов купил у меня. Раньше он, как и несколько других, принадлежал мне, вернее моим мужьям.