«Закурить хочешь?» – глухо спросил он, когда все закончилось.
– Я не курю, мне нельзя, лечусь от бесплодия.
– А-а, ну да, а я покурю, с твоего позволения.
Мне вдруг стало нехорошо на душе. Все-таки получается, я изменила своему гражданскому мужу. У нас с Виталиком не было всепоглощающей страсти, но я поступила непорядочно по отношению к нему: он пожалел меня, когда мне было так плохо после развода.
– Как тебя зовут? Ты не представился даме, – мрачно пошутила я.
– Сергей, – ответил мой рыцарь, затягиваясь папиросой «Беломорканал». – Я как-то понял, что ты не врешь, я в горячей точке был, на зоне чалился, людей чувствую.
Я оделась, испытывая ужасную неловкость. Прежде я никогда осознанно не отдавалась страсти с малознакомым человеком, повинуясь внезапному порыву.
– Да ладно тебе, – засмеялся он, – все в норме, не стесняйся, ты очень красивая.
Я почувствовала себя школьницей, сбежавшей с мальчиком с уроков.
– А ты женат? – спросила я.
– Ну, нет, а что? Пойдешь за меня? Скучать нам с тобой не придется, – хохотнул он.
– Не смешно. Спасибо большое, что согласился помочь, но мне надо выбираться отсюда.
Я оглядела голые стены, стол и пару стульев, явно наследие советского прошлого, и несколько пустых бутылок в углу.
– Ну и куда ты пойдешь?
– Думаю, мне надо вернуться к Алине. Еще не прошло три месяца и, как мы договорились, Николай должен был перевести двадцать тысяч долларов на счет Куропатова ровно через три месяца, то есть когда я закончу работать с Алиной.
– Мне кажется, в этой истории что-то нечисто, – нахмурился Сергей.
– Да, ты проявляешь чудеса логики и интуиции. А тебе самому не грозят неприятности из-за меня?
– А, – махнул рукой Сергей, – все равно увольняться собирался.
– Да? И какие твои дальнейшие карьерные перспективы? – я села за стол и достала из сумки ноутбук.
– Самые радужные. Слушай, хорош прикалываться, – Сергей лежал и продолжал курить.
– А за что ты сидел?
– Подставили в девяностые, мутное время было, дела не по понятиям делались, – он нахмурился.
– Все говорят, что их подставили, – осторожно заметила я.
Мне показалось, что Сергей начал злиться.
– Я пойду из холодильника выпить принесу. А ты лучше пока подумай, чьих рук это дело. Водку будешь?
– Нет, спасибо. А вино есть?
– Какого тебе? Мартини? Сухое? Полусладкое? Может быть, коктейль приготовить, «Секс на пляже» или «Кровавую Мэри»? – начал издеваться Сергей. – Я тебе не официант, пей, что дают.
Несмотря на свою непонятную биографию, мой новый знакомый почему-то не казался мне опасным человеком. С ним, как это ни парадоксально, было даже спокойно.
– Ладно, давай грамм пятьдесят, только в чистый бокал.
Вскоре он вернулся с бутылкой для себя и стаканом для меня.
– Лучше бы ты надел халат, – процедила я.
– Я тебе не нравлюсь? Что ты краснеешь, как первокурсница?
– Да пошел ты! Мне надо вернуться к Алине.
– А это не она устроила тебе эту веселую жизнь? – прищурился Сергей.
– Но зачем? Нет, это невозможно.
– А твой престарелый воздыхатель тут не замешан? Перебирай всех знакомых, самый лучший друг способен на подлянку, в каждом человеке полно гнили, – с благостной улыбкой сообщил Сергей, уже сделавший несколько глотков из пол-литровой бутылки «Столичной».
– Может быть, это какие-то медицинские штучки местных врачей и дело в самой больнице? – я тоже глотнула водки, чтобы успокоиться.
– Нет, это вряд ли, – покачал головой Сергей.
Потом я напилась, чувствовала себя отвратительно и долго рассказывала моему новому другу о Славе и повторяла как мантру ту истину, что никакая другая женщина не будет любить моего бывшего мужа так, как я. Сергей пытался меня успокоить с помощью ласковых слов вперемешку с нежными комбинациями различных матерных выражений. Он тоже был очень пьян. Еще мой новый друг все время зачем-то просил меня дать ему мой паспорт, говорил, что мне нужно срочно оформить заграничный, визу и купить авиабилеты, у него есть некая гениальная идея, благодаря которой мы сказочно разбогатеем. Вроде бы я дала ему свой документ, удостоверяющий личность. Любимый спросил, куда я хочу полететь, и я ответила, что только в Париж. Когда я проснулась на злополучном матрасе, ужасно болела голова. На столе лежала записка «Пойду в клинику, разведаю, что да как, никуда не уходи, аспирин на столе». Я выпила таблетку, в холодильнике было пиво, которое немного подняло мне настроение. Однако больше подкрепиться было нечем, кроме высохшего куска сыра. Я посмотрела из окна, унылые серые новостройки и чахлые деревца оживляла только горка для малолетних граждан. Меня охватило уныние. Что предпринять дальше? Вернуться к Алине? Не знаю почему, но я чувствовала, что этого делать нельзя. Мне почему-то становилось не по себе при одном воспоминании о несчастной девушке, с которой я подружилась. Но как же быть с долгом Куропатову? Последний мог, судя по его громким заявлениям, с одинаковым успехом достать меня из-под земли и закопать в оную. Вообще, что со мной происходит? Мне уже почти тридцать, как я докатилась до такой жизни, что переспала с бывшим уголовником в квартире, забитой пустыми бутылками? К тому же Сергей забрал вчера мой паспорт, неизвестно, что он задумал, может быть, он в сговоре с моими зложелателями и все закончится очень плохо. Тогда нужно срочно бежать. Я попробовала открыть дверь, но она была заперта снаружи. Чтобы ее взломать, у меня явно не хватит сил, я в изнеможении опустилась на диван. У меня при себе даже нет денег, только около пятисот долларов, отложенных на лечение на банковской карте, вот и все, что я заработала за тридцать лет. Я расплакалась. Ни семьи, ни ребенка, ни нормальной работы, я изо всех старалась, и ничего не получилось в жизни. Виновата ли я в этом? Кто виноват? Что делать? Неужели за одну ошибку Господь наказывает так сурово? А ведь вроде бы по религиозной гипотезе Он любит людей. Я разрыдалась и долго не могла успокоиться. Я металась по квартире из угла в угол как загнанный зверь, переключала каналы телевизора, швыряла пульт, бросалась на матрас и снова вскакивала. Мне было так плохо, что я стала опасаться за свое психическое здоровье. Я не помню, сколько времени прошло. Наконец дверь открылась, и вошел Сергей: