– Ну не знаю… – протянула в ответ Лерка. Остальные промолчали.
Весной в первой траве появлялась не только мать-и-мачеха, но и какие-то странные грибы. На тонких ножках, росшие целыми семействами.
– Девчонки, давайте вскопаем грибы и покажем Антонине Петровне, – предложила Валя, увидев одно невероятное дружное грибное семейство.
Они завертелись, забегали в поисках какой-нибудь коробки. Ринулись на мусорку. Там оторвали «ухо» от большой упаковки и, соорудив что-то типа совочка без ручки, водрузили на него грибную семейку, выкопав её пальцами из рыхлой дышащей земли.
– Антонина Петровна, Антонина Петровна, смотрите, – перебивая друг друга, они ввалились в свой кабинет, где учительница сидела за столом, проверяя тетрадки.
Та в свою очередь удивленно подняла на них глаза. Они вместе с Антониной Петровной водрузили грибы на плакатницу под доской и долго любовались на них, как на чудо, никогда доселе невиданное.
И это всё весна. Щедрая и милостивая, с весёлыми ручейками, в которых весь двор пускал кораблики. А Таська и Оля тайком, презирая страх наказания за ослушание, всё равно ходили в лесок за шоссейной дорогой, чтобы надёргать сосновой коры, а потом точить её об асфальт, выпиливая самую козырную лодочку, становившуюся сразу предметом острой зависти окружающих.
Весь мир с его сочной травой, жёлтыми листьями, первыми цветами и улетающими осенью птицами, с россыпью снежинок и скрипом санок, со снежной бабой и венками из ромашек – весь мир был таким радостным и выпуклым, что, увы, проходит с возрастом, когда забываешь, как пахнет лето, и как приятно дунуть на одуванчик, пустив его парашютики по ветру.
Средняя школа навалилась со всей своей неотвратимостью, грузом большого количества разных предметов. Но об этом не думалось, поскольку до первых экзаменов в восьмом классе было еще далеко.
Люська постоянно была в кого-то влюблена. То в Лукина из 8-б, то в Громова из 9-а, а посему на всех переменах бегала в столовую. И кто-то из девчонок просто обязан был её сопровождать. И они ходили с Люськой по очереди.
Столовая собирала на перемене почти всю школу, и, конечно, Громовы-Лукины были там непременно.
Люська рассыпала им деньги под ноги, чтобы помогли собрать, толкала локтями, наступала на ноги, неожиданно повернув голову, задевала кудряшками и извинялась – словом, делала всё, чтобы стать обладательницей объекта своего внимания.
– Ну не может это сработать, – говорила Оля Таське, – они же не дураки, это же всё так очевидно и пошло.
Но она ошибалась. Работало. И успех был практически стопроцентным. Ну и как было устоять перед её голубыми глазами, распахнутыми на пол-лица? Только один раз Люське не удалось завоевать кавалера.
Седьмой класс. В школу пришёл студент-практикант. Вёл он английский язык. Всё. Конец. Люська, увидев молодого человека, потеряла покой. Пристальные взгляды с задержками после уроков и вопросами, конечно же по делу, конечно же «объясните, пожалуйста», «я не понимаю», «как перевести» – не дали результата. Тогда Люська прямо на уроке стала писать ему записки, назначая свидания. Он читал, краснея, и старался продолжать урок как ни в чем не бывало. Ситуация достигла апогея, когда Люська после уроков вошла в кабинет английского, заперла за собой дверь, и что там происходило никто не знал, но через несколько минут раздался почти крик практиканта-англичанина: «Пустите меня в самом деле! Откройте дверь! Дайте мне выйти!» Дверь и вправду отворилась, и практикант, красный и всклоченный почти бегом направился в кабинет директора. За углом с ним поздоровались. Он рассеянно ответил, даже не заметив, кто это был. И только услышав смех за спиной понял, что это Лерка, Тася, Оля и Валя, поджидавшая Люську группа поддержки.
Больше он в школе не появлялся. Директриса оформила ему все документы и характеристики и отпустила с Богом, от греха подальше.
Люську разбирали на комсомольском собрании, вызывали родителей, слёзы были пролиты (конечно родительские, ну, не Люськины же), извинения принесены, сделан вид, что выводы ясны – в итоге всё утихло.
Кстати, несчастного практиканта звали Вениамином Максимовичем. Бывает же…
А ещё в седьмом классе случилось сенсационное событие. Учительница географии, которую дружно не любили всем классом, гудели пару раз, саботируя уроки по предварительной договоренности, начиная тихо с задних парт и дальше волной по нарастающей, но бунт был подавлен, за что её стали ненавидеть ещё больше. Учительница географии, старая дева, сухая и жёсткая дама, вдруг вышла замуж. Все ждали… Чего? Каких-то призрачных перемен. А с чего собственно? Что такое должно было произойти? Что она станет вдруг мягче? Что небеса разверзнуться? Ждали, признаться, напрасно. Чуда не случилось. Интерес к географичке также быстро исчез, как и появился.