На острове Торчелло мы заглянули в одну маленькую забегаловку. Там стояло всего четыре обеденных столика, зато стены были увешаны гобеленами с видами Сан-Марко и прочими достопримечательностями Вечного города. На полках стояли в ряд диванные подушки с вышитыми карнавальными масками, а на черных бархатных щитах красовались белоснежные салфетки из буранского кружева. Под товар приспособили даже деревянную лестницу, что вела на второй этаж: на плечиках, прикрепленных к перилам, висели стильные вещи дамского гардероба с элегантными ценниками. Я не удержался, купил здесь небольшой гобелен «под старину» и миниатюрную подушечку, на которой была вышита люрексом венецианская красавица.
Однако самой неожиданной торговой точкой оказалась бывшая церковь, знаменитая тем, что в ней венчали (а может, отпевали) Антонио Вивальди. Сегодня в храме идет бойкая торговля музыкальными инструментами и компакт-дисками с классическими хитами. Словно божье благословение, из-под сводов церкви на людей льются звуки произведений Вивальди: гениальный венецианец знал, что за хорошую музыку не грех хорошо заплатить, поэтому наверняка одобрил бы торговлю музыкальными шедеврами в святых стенах…
***
«Вода похожа на нотные листы, по которым играют без перерыва, которые прибывают в партитурах прилива, в тактовых чертах каналов, с бесчисленными облигато мостов, не говоря уже в скрипичных грифах гондол. В сущности, весь город, особенно ночью, напоминает гигантский оркестр, с тускло освещенными пюпитрами палаццо, с немолчным хором волн, с фальцетом звезды в зимнем небе».
Несомненно, Венеция музыкальна в той же мере, в коей музыкально само море – породившее этот город, воспитавшее его и сообщившее ему ритм своего загадочного существования. Музыка начинается, едва мы ранним утром покидаем гостиничный дворик. Необыкновенно прозрачный воздух вибрирует от наполняющего его острого аромата моря, и эта радостная вибрация тут же передается мне, заставляя еле заметно дрожать изнутри в предчувствии новых ощущений от знакомства с городом. Эту дрожь можно сравнить разве что с колебанием гитарной струны, к которой едва прикасается рука музыканта: звук от касания еще не слышен, но уже можно уловить тень чуть изменившегося настроения, зарождение особой атмосферы.
Ты идешь по набережной и краем глаза ловишь неустанное движение воды в канале. Твое тело поневоле подхватывает расслабленный ритм этого движения, и ты незаметно для себя принимаешься раскачиваться изнутри в такт древней мелодии моря. К этому ритму внезапно присоединяется новый, рожденный гулким звуком далекого колокола. Твое безмятежное внутреннее раскачивание чуть сбивается, на миг замирает, но тут же настраивается на новый ритм и благодаря ему нарастает, становится шире – ты начинаешь вибрировать уже на волне целого города, где жизнь приходит в движение после ночного покоя.
Пройдя до конца пока что немноголюдную набережную Каннареджо, мы сворачиваем налево и попадаем в оживленную суету торговой улицы с овощными, фруктовыми и рыбными лотками. С головой окунаемся в музыку венецианского диалекта, вобравшего в себя и мягкий звук воды, что лениво плещется у набережной, и рокот волн, бьющихся о скалы в открытом море. Однородный ритм воды и колокольного звона, определявший до сего момента твое размеренное, неторопливое движение, поглощается аритмичным биением пульса этого места. Как невозможно расписать по часам и минутам ритм-партию морского прибоя, так же невозможно предвосхитить ритмический рисунок жизни торговой улицы: ее пульсация зарождается стихийно и меняется от такта к такту, превосходя по сложности самую изощренную джазовую импровизацию. Музыку рынка нельзя предугадать, но ее можно прочувствовать и безоговорочно отдаться ей, как отдаешься волшебным звукам сонаты. И тогда ты вольешься в этот непредсказуемый ритм, став одним из сотен его творцов.
Увлекаемые потоком венецианцев и туристов, мы добираемся до конца рынка с его какофонией звуков и сворачиваем на беспорядочно ответвленную улицу, где опять мало людей. Витающее в воздухе ощущение музыкальности постепенно уплотняется и наконец-то материализуется в звуках живой музыки. Это квинтет уличных скрипачей исполняет зажигательную мелодию явно средиземноморского происхождения. Мы с улыбкой проходим мимо, бросая в раскрытый футляр монеты в один-два евро: они со звоном ударяются о горсть уже лежащих на дне денег, обогащая пьесу новыми звуковыми нюансами.