6. Исповедь
В комнате общежитского типа, где проживает Виктор Чалов, они проговорили почти всю ночь. Чалов отрезвел, он сейчас в порыве откровения. Много курит, нервно ходит по комнате.
Чалов:- Мне надо было покончить со всем этим разом. Постоянное сознание того, что я занимаюсь не тем чем надо, изнурило меня в конец. Я чувствовал, что и семью извёл бесконечными придирками. Причиной же всему была неудовлетворённость самим собой. Не так жил и не там, как мне казалось, работал. Однажды, переходя железно-дорожные пути, вспомнил случай, когда при переключении стрелки прохожему зажало ногу и он стал жертвой наезда поезда. Я вдруг подумал, что в общем-то было бы не плохо подобным образом посчитаться с жизнью. По крайней мере, никто не подумал бы о самоуничтожении. Словом, я стал мечтать о катастрофе, в которой можно оказаться невинной жертвой. Ты, конечно, понимаешь, почему я не пошёл по пути обычных самоубийц. Омрачить близких людей собственной беспомощностью перед жизнью, думалось мне,– в высшей степени негуманно.
Н.И.:- Но ведь ты был неплохим инженером, Виктор? Разве этого мало?
Чалов:- Правильно, был инженером! Но каким?– Бескрылым! Всю жизнь мне хотелось писать! И всю жизнь я только и знал, что собирался это делать, пока, наконец, не понял, что ещё немного и finita la commedia, – конец мечте, а значит, и конец Виктору Чалову. Ничто: ни тёплый житейский очаг и бесконечные путешествия, ни беспробудное пьянство и беспредельные увлечения любовью, равно как и не одухотворённый труд – не заменят человеку его главного назначения – творить. (С пафосом) Ибо творчество, уважаемая Наталья Измайловна, это и есть то, для чего создан человек – homo sapiens.
«Я есть я!»– говорит человек– творец, утверждая свой гений, то есть то самое красивое и самое ценное, что заложено в нём самой природой. Всё остальное лишь уход от жизни…
(Постепенно успокаивается. Затем вспоминает стихи. Читает, словно размышляет).
Года – они песчинки бытия -
Увы – их нам отпущена щепотка.
Ты только осознал, что путь короткий,
А сам уже полжизни растерял…
А если б не щепотку, а бархан
Тебе судьба отмерила песчинок,
Уверен ты, что жизнь бы получилась
И ты по ней бездумно не порхал?..
Молчишь…
– Так вот, Наталья Измайловна, я осознал, что полжизни потеряно, но, увы, ничего путного не сделано.
Н.И.:– Загибаешь, Чалов, что ничего не сделано. Благодаря твоим наблюдениям за редкими элементами в подземных водах, мы заварили таку-ую(!) кашу…
Чалов:– Вот именно, вы заварили, а опять же не я. Потому что для вас, Наталья Измайловна, это главное. Это, если хотите, ваше(!) горение.
Н.И.:- Ну знаешь ли… Уж не хочешь ли ты сказать, что извлечение редких элементов из воды для тебя ничего не значит? Для страны, стало быть, для общества – это большое дело, а для него, видите ли, ничего не значит.
Чалов:- Вы не так меня поняли. Для меня, конечно, приятно, что так дело оборачивается. Но ведь это просто результат моего всего лишь добросовестного отношения к некогда возложенным на меня обязанностям. Не больше. Это мог сделать любой. И я – здесь чистая случайность.
Н.И.:- И всегда-то ты, Чалов, норовишь быть оригинальным. Разве может добросовестное отношение к труду быть случайностью?
Чалов (раздражаясь): – Да пойми ты меня правильно. Одно дело добросовестно исполнять чью-то идею и совсем другое – свою. Разумеется, если она есть. Я творить хочу! Мне писать должно о таких вот людях, как ты, потому что чувствую к этому призвание. Вижу в этом своё назначение. Писать, пока не поздно!
Н.И.:- Извини, Виктор. Но мне тогда, после твоего неожиданного отъезда, показалось, что ты просто предал идею.
Чалов: - Это потому, что идея была не моей, а вашей.
Н.И.: - Возможно, хотя это не совсем так. Читала твои статьи. Бойко пишешь. Спасибо, помог выступлением и по поводу редких элементов: привлёк внимание специалистов и общественности.
Чалов: - Вот это для меня действительно важно. (С лёгкой иронией и в то же время с гордостью). Сейчас я рядовой корреспондент полуострова Сокровищ, и в свои 36 лет – начинающий писатель. Горжусь этим, не скрывая чувств.
Н.И.: - Однако вчера ты был хорош в кругу своих новых друзей. Нечего сказать.
Чалов (грустно): – Да, вчера я затосковал… трошки.
Н.И.: - С чего так, если не секрет?