– Ты считала, что твоя работа – самое главное, но не знала, что это работа. А сейчас твоя работа стала жизнью. Мечты сбываются, правда, жаль, что только твои, потому что я мечтала увидеть Альпы.
– Ладно, хватит прививать мне чувство вины, знаешь ли, я не наслаждаюсь здешним бытом и жизнью, и мне много страшнее, чем тебе, потому что я глубже знаю что здесь происходит.
– Глубже она знает… То есть, ты можешь поведать насколько глубоко мы в этой…, - я хлопнула ее по ягодицам и она даже не удивилась, потому что эта моя шутка уже не веселила ее. Слишком часто она говорила "Я глубже знаю"… Это мог быть выбор мебели, одежды, овощей на ужин, и для спора других аргументов у нее не было.
– Хватит злословить, из нас двоих именно я просидела год в английской тюрьме, а ты молилась и искала откуда ты писиешь.
– С чего ты взяла, что я это делала?
– Все девочки в детском доме это делали, – с видом знатока ответила Клер, и я решила, что тему надо закрывать.
– Нужно прогреть шерсть на солнце, но нельзя пускать к ней индейцев, Клер. Ты чувствуешь, как она пахнет сыростью? – тема шерсти оказалась как нельзя кстати.
– Да, завтра разложим, – Клер зевала, но, скорее всего, давая понять, что не хочет продолжать разговор.
– Завтра лучше не злить их, и не работать, – мы улеглись рядом, сняв платья, и было приятно чувствовать влажным еще телом легкий ветерок из плохо забитых досок.
– Значит, нужно проснуться раньше, чем они. Все, спим, – она сразу захрапела и я начала проваливаться в забытье.
– Наша новая сестра Абигель страдала бессонницей еще тогда, когда звалась Малышкой Джеки, что держала под страхом все дороги на подъезде к Лондону, и она разбудит вас, когда скажете, правда, Абигель? – Барбара шептала с нами, значит, подслушала разговор.
– Как есть правда, сестры мои, я разбужу вас еще до того, как они проснуться и почешут свои святые ляжки, – у «Малышки» был голос, похожий на скрип колеса и мордашка, о которую можно было сломать мороженную щуку. Я решила, что ей можно верить.
– Спасибо вам, сестры, иначе, если мы не просушим эту шерсть, нам не в чем будет ходить зимой.
– Это тебе спасибо, длинная сестра, за идею дать нам новые имена и новую жизнь без прошлого, хоть я и скучаю по нему, – проскрипела «малышка».
– «Длинная сестра»?
– Да, мы тебя так называем среди своих, – судя по тому, что люди вокруг начали шикать, «Малышка» проговорилась о том, о чем мне не стоило знать.
– Отлично, только вот среди сестер не принято давать клички. Так нас быстро «раскусят». Запоминайте имена.
– Спи, «длинная сестра», завтра будет новый «чудесный» и очень длинный день, – хохотала в ладошку не вовремя проснувшаяся Клер.
Наш дом напоминал социальный лагерь для девочек подростков в маленьком городке, куда отправляют детей семьи с низким доходом, чтобы родители могли «выдохнуть», а некоторые – просто выспаться. В таких, обычно, возникают группы, как в тюрьмах, и часто возникают драки из-за спора на тему главенства. Я засыпала, думая о том, что нужно не допустить здесь такого.
Рано утром мне в ухо проскрипела сестра Абигель, сломав мой сон. Мы разбудили всех и начали выносить тюки за дом – там солнце светило с утра, и место было не проходное. Клер вызвалась поговорить с индейцами о том, что им не стоит туда ходить.
– После того, как мы сделаем из шерсти изделия, мы постираем их, и несколько штук продадим или подарим индейцам. Нам нужно как можно быстрее найти картофель, – я с Клер раскладывала шерсть на распоротых мешках, которые мы расстелили прямо на земле. Работали мы очень тихо.
– Скучаешь по пюре, или решила придумать «Лейс» раньше, чем их придумает Лейс? – Клер не выспалась, и сейчас я все больше узнавала в ней Лилю. В ней росла свойственная ей депрессия.
– Слушай, у местных должна быть какая-нибудь травка, которая делает людей веселее, активнее, поговори с ними, чего ты боишься, ты же хочешь пообщаться сними, хватит стесняться и бояться.
– Элиза, такая травка сделает более активной лишь депрессию, а запрещенные препараты еще совсем не запрещенные, так что, давай не будем подсаживаться на незнакомые вещи. И мне вовсе не грустно, просто я много думаю.
– Надо активнее думать, сестра.
– Ты не можешь успокоиться, и хочешь быстрее заняться бизнесом?
– Нет, черт подери, я хочу быстрее выйти замуж, нарожать американцев и читать молитвы между стиркой и мытьем розовых жопок. Я просто хочу занять руки, ну и да, я хочу стать независимой от этих фанатиков – лентяев и сестры Маргрет.
– Сегодня я поговорю с индейцами. А Маргрет, между прочим, хорошо к тебе относится, и вовсе не докучает нам…