Лиля бы мне не позволила, потому что «это естественный ход истории», как она сказала мне как-то, когда я после ее долгого рассказа ответила, что англичане не правы, как и испанцы, французы. Нельзя было допускать уничтожения целых народов, которые сохраняли свою самобытную культуру сотни, а может и тысячи лет. Они не придумали оружия кроме томагавков и стрел, они не жадничали, «выкашивая» целые виды животных.
Дамы, освобожденные нынешней пенитенциарной системой, тоже оживились, и сейчас все намахивали руками, будто там их ждали с особым нетерпением. Нет, одна не махала. Она стояла как соляной столб из Библии. Хэх, я вспомнила Библию. У меня была детская, простая, как книга – фэнтези, где все истории были новой серией. У нее была синяя глянцевая обложка. Я украла ее в магазине книг только из-за обложки. И это единственное, о чем не знала Лиля – я не смогла признаться ей в воровстве. Я считала, что после этого она точно не простит меня.
– Джози, милая, смотри, смотри, – Бетти обнимала каждую, и когда подошла к отдельно стоящей, достаточно тихой по сравнению с другими, та чуть отстранилась от ее объятий.
– Я все прекрасно вижу, только не вижу причины для радости, – она отвернулась и прижалась спиной к борту. – каштановые волосы были грязными, но видно, что густые и очень красивые. Карие глаза, четкие, словно нарисованные брови. Она то и дело вынимала из кармана маленькое зеркало и смотрелась в него, будто переживала – как она будет выглядеть, когда сойдет на землю.
Зеркало! Зеркало, детка! Я до сих пор не знаю, как выгляжу, но под моими пальцами совсем другое лицо: нос тоньше, скулы более острые, как и подбородок. Нижняя губа как у ребенка – чуть вывернута, а на верхней, по самому центру есть выпуклая пимпочка. Волосы я пыталась распрямить и расчесать руками, но, судя по всему, без горячей воды и мыла мне точно это сделать не удастся. Возможно, их и вовсе придется постричь.
– Привет, – я осторожно подошла к Джози и улыбнулась.
– Привет? Ты точно это хотела сказать? – она удивилась, услышав от меня приветствие.
– Ну, а что я должна была сказать? Во славу Господа, сестра, мы пережили еще одну ночь, на горизонте земля, так возрадуемся и споем еще пару псалмов? – я не знала, как в их социальной группе принято здороваться.
– Все говорят «добрый день».
– А давно он у тебя был хорошим?
– Давно. Что ты хочешь? – она явно не хотела общаться со мной.
– Я видела у тебя зеркало. Можно попросить на пару минут?
– Боишься, что жених испугается, встретив тебя на пристани? – она, наконец, улыбнулась, обнажая ряд ровных, но не совсем белых зубов. Интересно, мои тоже такие? – Тебе недостаточно, что Бог видит твою белоснежную душу?
– Ты, видимо, тоже боишься, коли заглядываешь туда каждые пол часа? Мне плевать, что там видит Бог, но ты дашь зеркало или нет? Мало желания стоять тут и вести эти разговоры ни о чем, – я начала беситься.
– Держи, но сначала подготовься увидеть эээ… тощую девку, – она хотела сказать что-то другое, но в последний момент передумала.
– Спасибо, – я не стала отходить, и тут же, выдохнув, посмотрела на отражение. – Святой Христофор Колумб, мать твою за ногу, – я с трудом сдержалась, чтобы не закричать – на меня смотрело стервознейшее лицо, что в сочетании с чепцом выглядело смешно и неожиданно: острые скулы, подбородок, брови галочками над огромными синими, как сапфиры, глазами. При черных бровях, ресницах и волосах это было неожиданно. Если это накрасить, я буду одной из тёлок из Инстаграм.
– Святой кто? – из шока меня вывела хозяйка зеркала.
– Не важно, – я отмахнулась от нее, и пыталась в зеркало, размером с яблоко, рассмотреть шею и уши.
– Нет такого святого, – она схватила меня за предплечье так сильно, что я айкнула.
– Откуда шлюхе знать имена святых? У вас в борделе по утрам перекличка? Святой Михаил. Знаете? Знаем! Святой Лука. Знаете? Знаем! Святой Христофор Колумб. Знаете? Нет, не знаем. А почему не знаете? Потому что его нет! Правильно, можете отдыхать, – стряхнула ее руку и вернулась к своему отражению.
– Нет, скажи мне, почему «святой»? – эта дура не унималась.
– Не знаю я, почему он святой, может потому что он свято верил в свои открытия. Но ты достала меня, – я отдала ей зеркало, и пытаясь не столкнуться с Маргрет направилась к толпе мужчин, среди которых был Малкольм.