— Слушай, племяш, а может, эту думку боярам подкинем, что мы с тобой только вдвоем мучаемся? Пускай и щекастенькие слегка поднапрягутся. — Высказал было предложение Добрыня.
Но Владимир был категорически против такой идеи.
— Да упаси нас боги. Тут и так в тереме дышать нечем, от их дум, а если бояре еще свой мыслительный процесс поднапрягут, то нам вообще из города уехать придется. Не, пускай уж лучше сидят себе, да бдят по старинке, радея за землю Русскую. Так что придется нам с тобой вдвоем решение принимать.
В принципе, решать то особо было нечего, для смены религиозного курса, только Христианская вера подходила. Тем более что уже все значимые государства, граничащие с Русью, давно ее приняли. Да и с религиозным центром мудрить особо нечего. Рим, он далеко, а вот Константинополь рядом, да и более привычен. Дед еще по их образцу церковь в Киеве построил, бабка в Константинополе крестилась. Вроде путь известный. Да только вот незадача, Владимир в свое время, турнул из Киева отцов-миссионеров, и теперь они ему из-за моря лица строили.
— Ну и пусть их. — Снова высказал свое мнение Добрыня. — Не хотят по-хорошему, давай силой заставим.
— Как то не тянет меня походом на Царьград идти. — Владимир, сморщившись, отвернулся, а Добрыня прикусил язык, вспомнив, чем походы его отца окончились. Ведь действительно, случись с ними неприятность, как со Святославом в свое время, тоже ведь на помощь навряд ли кто придет. Вышеслав, Изяслав, да Святополк, хоть вроде и обжились в своих уделах, но по большей части держаться только потому, что за ними отец со своей Киевской дружиной стоит.
— По Византии нужно ударить так, чтобы ей больно было, а мы, в случае неудачи, без особой опаски обратно в Киев отступить смогли.
— Да где же такое место-то найти? — Развел руками будущий богатырь.
— Да есть такое. — Хитро глянул на него Владимир. — Уж больно ромеи за свои Климаты трясутся. Вот по ним и ударим. В любом случае в проигрыше не останемся.
— А с Печенегами как быть? Они ведь точно постараются палки в колеса сунуть. — Обеспокоился Добрыня.
— Чтобы не совали, ты к ним с посольством отправишься, да о мире договоришься. Думаю, сейчас это труда не составит, пока они от Половцев отбиваются, а я сбором дружины займусь. — Хлопнул Владимир по плечу дяди.
Разработав план действий, Владимир с Добрыней, засучив рукава, принялись за дело. В Константинополе, император Василий, со своим братом Константином, еще не подозревали, чем им их кривляние Владимиру откликнется. Занимались своим обычным ремеслом, то есть с Болгарами бодались, да в Азии пытались свои порядки навести. Худо ли, бедно ли, но дела двигались помаленьку, главное никто не пытался яда в бокал с вином подсыпать, чтобы потом красные сапоги с бездыханного тела стянуть, да простой люд не сильно возмущался. И тут, как гром среди ясного неба, пришла весть об том, что Владимир Корсунь, что в Крыму находится, осадил.
— Совсем варвары совесть потеряли. — Возмущался таким вероломством Василий. — Вот чего этому Владимиру в своем Киеве не сидится? Мы вроде его не трогали.
— Да кто их там разберет. — Пожимал плечами Константин. — Видно у них традиция такая, как только в Киеве княжить стал, сразу же нужно на нас войной идти.
— Чего-то мне их эта традиция, не очень сильно нравится. — Надул губки император. — Да к тому же они раньше прямо на Царьград шли, и Крымские Климаты не трогали. Это же нечестно, можно сказать удар под дых, так выбивать из-под нашего трона, одного из основных поставщиков продовольствия, так и до голодного бунта черни не далеко.
— Надобно посольство к Владимиру засылать, узнать чего он хочет, да попутно Корсуньцам весть подать, чтобы держались, что мол, помощь уже в пути. — Стал выдвигать предложения Константин. — Да было бы неплохо Печенегов подговорить, чтобы они на Киев напали.
— Подговорить. — Все еще раздувая щеки, недовольно буркнул Василий. — Им за это платить нужно, а у нас сейчас с наличностью не густо, особо не разгонишься.
Короче, пока они так решали, что да как делать, пока посольство снаряжали, Владимир взял Корсунь, и теперь спокойно дожидался в городе Византийских послов. Узнав его требования, Василий с Константином, аж слюной от возмущения подавились.