Придя в город, я быстро закупил все для себя необходимое и уже выбрался к городским воротам, когда столкнулся с дружинниками. До сих пор не пойму, чего они тогда ко мне прицепились. Но, слово за слово, а у меня еще настроение хреновое было, завязалась потасовка. Может я и долго в одиночестве просидел, но вот как кому нос расквасить, сноровки не растерял. И теперь, отобрав у одного из дружинников сулицу, охаживал ею по спинам трудяг ратного дела.
— Что здесь творится? — Оторвал меня от моего занятия голос, донесшийся из-за спины. Оглянувшись, я увидел кавалькаду всадников. Перед которой на боевом коне восседал, судя по одеждам, кто-то из местных бояр. — За что ты дедуля воинов княжеских копьем, как палкой лупишь?
— А чтобы не приставали к добрым людям. — Буркнул я себе в бороду. — Вот же злыдни, лошадку мою напугали. Где мне ее теперь искать? — Огляделся я по сторонам, но коника своего нигде не увидел. — Кикимору вам на ночь в постель. — Плюнул я сгоряча себе под ноги. — Опять теперь идти на рынок товаром закупаться? Только у меня от денег кошель не ломится. Вот же напасть.
— Не ругайся дед. — Засмеялся подъехавший ближе боярин. — Сыщем мы твою лошадку, вместе с товаром. Ты лучше ответь, где так ловко биться научился?
— Дурное дело не хитрое. — Окинул я оценивающим взглядом всадника. — Да и повоевать в дружинах разных за свою жизнь доводилось. — О том, что я вроде как не дедушка, решил промолчать. Со стороны-то, со своей бородищей, да слегка прибелёнными космами действительно, прямо дед старой. Но это, наверное, и к лучшему, может быстрее отстанут, да разойдемся своими дорожками.
— А снова дружинником стать не желаешь? — Свесился он с седла.
— Нет. — Мотнул я головой. — Не имею ни малейшего желания.
— А в наставники ко мне пойдешь? — Подъехал к боярину, молодой парень. — У тебя есть чему поучиться, а платой я не обижу.
— А ты кто такой? — Глянул я на парня, нахмурив брови. Боярин хотел возмутиться моей наглости, но юноша остановил его движением руки, и, приосанившись в седле, гордо ответил.
— Я Бречислав. Князь Полоцкий. А тебя как звать, величать?
— Ставром люди звали. — Назвался я другим именем на всякий случай.
Вот так, и стал я княжеским наставником, и обратно уже не воротился, связав свою судьбу на долгое время с Полоцком, и его князем.
Между тем, Владимир, сидя в Киеве, решал, что ему делать со ставшим вдруг непокорным сыном, что очень на него не походило, как впрочем, и на его братьев от Аллогии, особых хлопот за время своего правления не доставивших. Казалось бы скандинавская боевая кровь бурлить в жилах должна была, ан нет, тихими да кроткими, сыновья уродились, и о ратных подвигах особо не помышляли, и тут вдруг такое. Развязывать междоусобную войну? Туровское княжество молодое, еще толком не очень-то и окрепшее, особых неприятностей не доставит, но есть причины, по которым такое принятие развития событий, нежелательно. Дело тут вовсе не в отцовской любви к сыну, эта самая любовь, дело десятое. Тут другое. Прежде всего, экономические интересы. Ну и естественно, не стоит со счетов сбрасывать родство Святополка с Болеславом. Польский князь, явно хотел бы вернуть обратно, утраченные Червеньские земли, и уж точно воспользуется, представившемся для этого случаем. Ведь неспроста, духовник его дочери, Рейнберн, с местным епископом Анастасом вдруг дружбу водить начал. Тут и так чернь религиозную реформу не жалует, и такая странная дружба, между противоборствующими кланами напрягает. Уж не готовится ли заговор против него самого, родимого? А ведь вполне все на это и смахивает. Посадят безбожника Святополка в Киеве, люд простой сразу угомонится. Болеслав себе земли вернет, в счет оказанной поддержки, а этот самый Рейнберн, вкупе с Анастасом, на себя управление делами церкви возьмут. Факты может и за уши притянуты, но в таком деле, лучше перебдеть, чем недобдеть, здоровее будешь.