Очень мудрый человек как-то сказал мне: если слишком трудно придумать подзаголовок, значит, и само название не очень удачное. А если очень трудно придумать хорошее название, значит, и книга, скорее всего, никуда не годится. Вот так-то.
Король первых строк
По мнению многих, лучшие первые строки в мировой литературе – из «Анны Карениной» («Все счастливые семьи похожи друг на друга, каждая несчастливая семья несчастлива по-своему») или из «Моби Дика» («Зовите меня Измаил»). Но мне кажется, это потому, что подростками они не читали Стивена Кинга. Я постараюсь доказать, что Король первых строк – Кинг.
Вещественное доказательство А: начало «Нужных вещей». Всего одна строчка на отдельной странице: «Ты уже бывал здесь». Я здесь бывал? Когда? Ну-ка поподробнее…
Вещественное доказательство Б: первый абзац в «Оно»: «Начало этому ужасу, который не закончится еще двадцать восемь лет – если закончится вообще, – положил, насколько я знаю и могу судить, сложенный из газетного листа кораблик, плывущий по вздувшемуся от дождей желобу»[53]. Неужели вам после этого не захочется узнать, что это был за ужас?
Вещественное доказательство В: конечно же, «Кэрри». Эпиграфом стоит вымышленная газетная статья о камнепаде в городке Чемберлен, но первые строчки первой главы такие: «Когда это произошло, никто, в общем-то, не удивился, во всяком случае внутренне, на подсознательном уровне, где обычно и зреют, дожидаясь своего часа, недобрые чувства»[54]. Говоря словами Максимуса Децима Меридия[55], неужто вы сможете заскучать?
Эти строчки намекают нам на то, что будет происходить дальше, а также заставляют нас что-то почувствовать – беспокойство и любопытство одновременно.
В качестве Королевы первых строк я бы предложила Гиллиан Флинн, нашу отечественную предводительницу нуара. Доказательства? Первая фраза «Темных тайн»: «Во мне живет некая агрессивная, злобная сущность – реальная, как внутренний орган вроде сердца или печени»[56].
Или прямо-таки классическая первая фраза «Исчезнувшей»: «Когда я представляю свою жену, то прежде всего вижу голову»[57].
Это универсальные «крючки», или то, что Ричард Коэн[58] называет «уловками». Они задают читателю импульс, ставят перед ним требующие ответа вопросы – как это так: видит голову? Каждый копирайтер должен знать, что такое крючки.
Но мне кажется, что в первых строчках кроется нечто большее. Они создают атмосферу – пугающую, болезненную, порой ложную. Стивен Кинг сам блестяще выразил это в своей статье в журнале Atlantic, где говорил о том, как с помощью слов устанавливать связь с читателем:
Я думаю, что читателям нужен голос. Голос романа чем-то схож с голосом певца – вспомните Мика Джаггера или Боба Дилана: они не учились искусству вокала, но их голоса мы узнаем сразу. Зовущий за собой, завлекающий голос создает интимную связь – куда более крепкую, чем в какой-то степени сфабрикованное, придуманное, искусное письмо… Когда мы имеем дело с по-настоящему хорошими книгами, это мощное ощущение голоса возникает с первых строк… Ему невозможно противиться.
Наверное, нет лучшей иллюстрации этим словам, чем начало книги «Над пропастью во ржи»: «Если вам на самом деле хочется услышать эту историю, вы, наверно, прежде всего захотите узнать, где я родился, как провел свое дурацкое детство, что делали мои родители до моего рождения – словом, всю эту давид-копперфилдовскую муть. Но, по правде говоря, мне неохота в этом копаться»[59]. И вы сразу же слышите голос Холдена Колфилда, кем бы он для вас ни был – мятущимся аутсайдером (если вы подросток) или вредным маленьким говнюком (если вы человек среднего возраста)[60].
Разные вступительные строчки, вовлекая читателя, звучат на разные голоса. Иногда они работают просто потому, что заставляют улыбаться, вроде признания, сделанного Эрикой Йонг в первой фразе романа «Я не боюсь летать»: «Рейсом компании “Пан-Ам” в Вену летели сто семнадцать психоаналитиков, и по крайней мере шестеро из них лечили меня». (И дальше: «А замуж я вышла за седьмого»!)[61]
Часто первая фраза сразу создает таинственное настроение, как в начале «Ребекки» Дафны Дю Морье: «Прошлой ночью мне снилось, что я вернулась в Мэндерли»[62]. Здесь ключом служит слово «вернулась»: рассказчица оглядывается на прошлое, и нам хочется узнать почему. И вам уже слышится, как потрескивает огонь.
55
Максимус Децим Меридий – герой фильма «Гладиатор» в исполнении Рассела Кроу.
58
Ричард Коэн – британский публицист и издатель. На русском языке выходили его книги «В погоне за солнцем» и «Писать как Толстой. Техники, приемы и уловки великих писателей».
60
Тот же принцип применим и к фильму «Феррис Бьюллер берет выходной», когда его смотришь уже взрослым. Теперь-то я целиком на стороне Эда Руни («Феррис Бьюллер берет выходной» (1986) – подростковая комедия режиссера Джона Хьюза, в главной роли Мэтью Бродерик. Эдвард Руни – директор школы, уроки в которой прогуливает главный герой. Фильм внесен в Национальный реестр фильмов США как обладающий культурным, историческим или эстетическим значением.