На последней остановке немой старик отломил ветку тамариска и, кивнув Чуку, нарисовал какие-то следы на мокрой, разглаженной земле.
— Он спрашивает, — перевел Чук, стряхивая с шеи струи пота, — что вы ищете в Долине Змей.
— Скажи ему, чтобы не задавал ненужных вопросов, — резко ответил Травен. Оно должно указывать путь и всё.
Старик вопросительно посмотрел на Чука и снова начал что-то рисовать.
«Он говорит, — прочитал Чук, — что ни один белый человек никогда не был в Змеиной долине». И эта смерть таится там.
— Скажи ему, что я обойдусь без советов.
— Сэр, — нерешительно начал Чук, — но если он говорит правду, может случиться что-то очень плохое. Я лично…
- Не бойся, Чук. Я пойду туда один.
Старик покачал головой и показал, что хочет знать, что говорит этот странный иностранец. Затем он снова схватил ветку.
— Он говорит, — продолжал Чук, — что проклятие богов лежит на Долине Змей. Он один знает, как обратить их вспять. Но ему придется пойти с тобой. Вот почему он хочет знать, что вы ищете.
- Хватит! — крикнул Травен. «Он останется с тобой и будет ждать моего возвращения». Я уверен, со мной ничего не случится. Мои заклинания лучше, чем его.
Двадцать второго, когда жара стала совсем невыносимой, экспедиция остановилась на вершине горы. Травен сначала посмотрел прямо перед собой, вниз, и какое-то мгновение не мог выдавить ни слова.
Перед ним, словно огромная чаша из зеленого хрусталя, простиралась обширная селадоновая долина. Огромные птицы лениво парили в воздухе. Блеснули серебряные струи. Черные и зеленые языки некоторых рощ поднимались вверх по склонам, окаймляющим долину. С высоты окраины отчетливо виднелись очертания разрушенных зданий, заросшие тропы старых дорог и более яркий, чем фон, правильный пятиугольник - наверняка след забытых, сто раз разрушенных оборонительных стен. В долине росло невероятно высокое дерево. Оно было высотой в семьдесят этажей.
Травен был убит горем от эмоций. На его глазах сбылась первая информация в рукописи.
- Чук! - воскликнул он, не в силах сдержать эмоции. «Ты разобьешь здесь лагерь и останешься до моего возвращения». Найдите источник. Вот таблетки для обеззараживания воды. У вас есть еда, немедленно поставьте палатку. Чук, друг мой, какое чудесное зрелище!
Травен отдохнул еще десять минут, затем закинул на спину восемь банок МБ, схватил саблю и начал медленно спускаться по склону в долину.
Немой старик вдруг вскочил, побежал, как юноша, за Травеном и схватил его за руку.
— Успокойся, друг, — сказал Травен. - Теперь я знаю, где это. Оно там, да?
И указал на огромное дерево. Старик издал пронзительный, нечленораздельный крик. Ненависть, смешанная с ужасом, и восхищение отразились на его безжизненном лице.
- Можешь вернуться к ним, - Травен указал на немую, уже развернутую палатку. - Ты мне больше не нужен.
Старик обхватил голову руками, наклонился и исчез, как призрак. Он словно растворился в джунглях.
XII
Поначалу Травен шел в долину беззаботно, как на прогулке. Джунгли как будто немного поредели, густой полог лиан немного защищал от жары, земля была не слишком грязной. Травен проглотил таблетку питательного концентрата, заменяющего еду, запил ее дезинфицирующей водой из столовой и пошел, пошел, размахивая саблей, как маленький мальчик, сбежавший в самый чудесный отпуск в своей жизни. Здесь его мечта сбылась. Примерно через час он достигнет загадочного города Катантантчеран-Сикрит, о котором историки никогда не слышали. Он будет искать «Грот Силы и Смерти». Он посмотрит в глаза Великой Державы.
У него было ощущение, что он переедет туда, как в центр Черепашьей бухты. Прежде чем покинуть лагерь, он установил азимут на своем электронном компасе, чтобы не потерять ориентацию, когда Великое Древо скроется из виду. Затем он прибавлял к курсу сто восемьдесят градусов и возвращался прямо в лагерь. На самом деле все это было детской игрой.
Травен не должен был объяснять, чего он ожидал в Гроте. Временами ему казалось, что его жизнь потеряет всякий смысл, как только тайна рисунка будет раскрыта. В других случаях у него возникало захватывающее дух ощущение, что он находится всего в одном шаге от чего-то, что позволит ему начать свою жизнь заново. По его мнению, эта неопределенность положительно влияет на секрецию адреналина и гидрокортизона; он чувствовал себя лучше, чем когда-либо прежде за всю свою жизнь.
Примерно через час ходьбы джунгли снова загустели. Затем перед глазами Травена появилась небольшая полянка. Низкая стена из тесаного камня сияла сквозь тонкую сетку зелени. Травен решил на мгновение отклониться от курса. У стены кучей лежали два древних шлема или шлема, с десяток кривых сабель, сильно проржавевших, какие-то неузнаваемые сосуды, какие-то кости.