— Вы так и не объяснили, почему моя дочь выбрала именно вас, чтобы рассказать обо всем.
— Ну… — Сара слегка покраснела. — Как уже говорила миссис Мэрфи, я моложе других учительниц и, откровенно говоря, горжусь тем, что у меня установилась некая дружеская связь с ученицами. Я провожу с ними много времени после занятий. Например, веду театральный кружок. По-моему, это были единственные занятия, от которых ваша дочь получала удовольствие. Думаю, ей нравилось проявлять свои способности, изображая различных персонажей.
— Охотно верю. — Губы Блэка искривились в циничной усмешке. — Ее мать тоже занималась на театральных курсах. Должно быть, такие вещи передаются по наследству.
— Не знала об этом…
— Вы знаете только, что Ширли поступила в вашу школу два года назад и чуть ли не с первого дня доставляет учителям множество хлопот. Вы когда-нибудь интересовались, из какой она семьи?
Сейчас Блэк смотрел на нее с любопытством, и в выражении его лица было что-то ироничное.
— Немного, — сдержанно ответила Сара. — Если же вы думаете, что я в свободное время роюсь в анкетах учениц, выясняя, где живут их родители и чем занимаются, то нет, этого не делаю.
— Итак, вы не знаете о жизненных обстоятельствах моей дочери…
— Знаю, что мать девочки умерла два года назад…
На самом деле Сара имела представление о домашней жизни Ширли по ее рассказам, но не собиралась говорить об этом Блэку. Доверие — это то, что подростки особенно ценят, и Саре не хотелось терять доверие Ширли.
— И что мы с ее матерью развелись, когда дочь была еще почти младенцем?
— Не вижу здесь никакой связи с тем, что мы обсуждали прежде, — сказала Сара. — А именно, преподавание на дому…
— Да, но вы столь решительно осудили меня за невыполнение родительских обязанностей, — перебил Блэк не грубо, но достаточно едко, — что я подумал, будто у вас уже сложилось четкое представление о моих отношениях с дочерью. Короче, вам не пришлось бы строить догадки по этому поводу, если бы вы просто заглянули в папку с документами Ширли.
— Это не мое дело, — сказала Сара, еще сильнее покраснев, и прижалась затылком к подголовнику кресла, чтобы спасти свою прическу от окончательного крушения.
И с чего ей пришло в голову облачиться сегодня в такую неудобную одежду? Ее официальный вид пугал Блэка не больше, чем блоха могла бы напугать слона. Сара чувствовала, что задыхается в своем жакете, — этого она явно не предусмотрела, когда надевала его.
— Послушайте, миссис Мэрфи скоро вернется…
— Полагаю, она снова уйдет, когда увидит, что мы еще не закончили разговор.
— Не закончили? — переспросила Сара с удивлением. — Но я больше ничего не могу добавить к тому, что уже предложила насчет домашнего обучения. Если хотите, миссис Мэрфи может порекомендовать вам несколько кандидатур…
Достаточно смелых и решительных, чтобы взяться за такое, добавила она про себя. Ширли понадобится смелость и решительность. Ей нужна домашняя учительница, никогда не теряющая самообладания. Такие люди очень редки.
— Я бы не хотел, чтобы у вас оставалось плохое впечатление обо мне, мисс Уингер, — сказал Блэк и с иронией добавил: — Я знаю, ваша совесть будет неспокойна, если вы станете постоянно думать о том, что обрекли мою дочь на жизнь в горечи и бедствиях с таким жестоким, равнодушным отцом.
— Почему я должна так думать?
— Потому что, уж если Ширли решилась доверить вам то, что с ней произошло, она наверняка рассказала вам и обо всех подробностях своей несчастливой семейной жизни. — Блэк посмотрел на нее холодным, пронизывающим взглядом. — Не думайте, что я об этом не догадываюсь.
— Что ж, она действительно упоминала мимоходом один-два случая, но не более, — уклончиво ответила Сара.
— И по ним у вас сложилось столь полное представление обо мне?
— Я узнала о том, что вы развелись с женой, когда Ширли было два года и мать увезла ее с собой в Австралию.
— А она не говорила о том, что я изо всех сил старался поддерживать с ней контакт, и только годы спустя моя жена мне сообщила, что все письма и подарки, которые я посылал Ширли, выбрасывались и уничтожались? Что ее постоянно укрепляли во мнении, будто ее отец — злое чудовище, вынудившее невинную страдалицу-мать согласиться на развод, которого та никогда не хотела, а потом ему этого показалось мало и он заставил бывшую жену переехать на другой конец света?
Ну, не совсем так, подумала Сара. Она не вполне понимала, отчего Кристиан Блэк заставляет ее выслушивать все это, но, как педагог, сознавала, что должна дать ему выговориться. Под его холодностью и самоуверенностью, несомненно, таилось чувство вины, и он хотел таким путем избавиться от него. Саре ничего не оставалось, как немного наклонить голову и внимательно слушать. Блэк не должен был догадаться, что она воспринимает все его слова с изрядной долей скептицизма. Конечно, Ширли в своих рассказах тоже могла преувеличивать, но Сара знала, что правда наверняка лежит посередине.