Хотя Тайнан и поддался Шоку ради ее же блага, его жертва могла занять Матиаса, пока она не будет в безопасности. Тем не менее, она жалела, что он это сделал.
Хотя она едва знала волшебника, она переживала за него и молилась, чтобы он просто не покончил жизнь самоубийством.
- Ты хочешь, чтобы Фелиция была в безопасности, не так ли? - Брэм приподнял золотую бровь.
Фелиция повернулась к Харстгрову. Напряженно он провел рукой по волосам. Его темные глаза устремились на нее, когда он глубоко вздохнул.
- Ты знаешь, что хочу.
Хотя и сказанные с неохотой слова Харстгрова грели ее изнутри. Она была важна для него. Поэтому Шок решил, что он хочет спариться с ней?
- Я так и думал, - голос Брэма звучал самодовольно. - Почувствовал вкус, не так ли?
Харстгров атаковал мужчину.
- Закрой свой чертов рот.
Маррок схватил Его Светлость за плечи и сдержал его.
- Мы не сможем бороться с Матиасом, если будем сражаться только между собой.
О чем говорил Брэм, о вкусе? И с чего бы это разозлило Харстгрова так сильно? Они говорили около нее с постоянным подтекстом, и она устала от этого.
- Кто-нибудь объяснит, что происходит?
Никто не сказал ни слова.
Дернувшись на свободу, Харстгров сжал кулаки, но оставил Брэма в покое.
- Может быть, мы не думаем об этом правильно, - сказала она в тишине. - Матиас хочет меня для одной конкретной цели, верно? Открыть гробницу и воскресить ведьму? Мы не можем найти способ, чтобы просто помешать ему?
Лицо Айса засветилось.
- Открой гробницу Морганны самостоятельно и уничтожь ее сущность до того, как Матиас найдет тебя. Гениально! Это может сработать.
- Но предупреждений о гробнице имеется в большом количестве, - вмешалась Сабэль. - Да, это может сработать. И это так же может убить ее.
- Что ты имеешь в виду? - огрызнулся Харстгров.
- Как гласит предание, гробница оснащена несколькими магическими и не магическими ловушками, предназначенными для уничтожения любопытных волшебников или людей. Однажды я прочитала кое-что об этом в одном из томов Мерлина.
Она потерла лоб.
- Пытаюсь вспомнить... Я могу только вспомнить что-то о нескольких секциях и каждой из них. Каждая из них становится все более опасной, чем предыдущая, и предназначена для убийства. Только Неприкасаемый может обойти такую магию. И только кто-то очень светлый может пройти человеческие барьеры. Даже тогда ничего не гарантируется.
- Тогда нет, - немедленно отверг решение Харстгров. - Фелиция не приблизится к гробнице.
- Я вполне способна ответить за себя, Ваша Светлость.
Она положила руки на бедра и пронзительно уставилась на него.
- В последний раз говорю, меня зовут Саймон.
Затем он покачал головой.
- Тебе этого не понять. Ни магический мир, ни Матиаса и наверняка ни Моргану. Одно неверное движение будет означать твою смерть, скорее всего, болезненную. - Он отрицательно покачал головой. - Я не позволю тебе умереть за наше дело.
Харстгров был зол и говорил... от ее имени? Ему не нравилось, что она оказалась в центре всего этого и в опасности. Он хотел, чтобы она была от греха подальше. Хотя время от времени он был властным и высокомерным, его защитное выражение лица немного растопило ее гнев.
- Матиас уже это сделал, - возразила она, положив нежную руку на его.
Он напрягся под ее прикосновением, его лицо выражало оглушающую смесь ярости и желания.
- Конечно.
Брэм шагнул вперед.
- У нас не так много времени до того, как придет Матиас. Войти в гробницу нужно осторожно, тщательно планируя и изучая, иначе мы подпишем больше смертных приговоров, чем рассчитываем.
Чистая правда - от всех здесь. Фелиция хотела этого прошлой ночью, когда Брэм, Харстгров и другие сорвали свадьбу и унесли ее. Но теперь она вздрогнула. Правда скрывалась, как призрак, пугающая, неизбежная. Очень могущественный волшебник либо использует ее и убьет, либо убьет на месте, если она откажется сотрудничать в возвращении ведьмы, которая может мучить людей и магический мир. Ее единственным возможным выходом был волшебный "брак" с волшебником, которого она хотела сильнее всех мужчин. Обе перспективы пугали ее.
Она знала так мало о магическом мире. Казалось, опасности таились за каждым углом. Как бы сюрреалистично это ни было, это была ее новая реальность. Она должна выучить все, что может, а потом быстро принимать правильные решения. Или она умрет и, возможно, подвергнет опасности других.
- Расскажи мне подробнее об этом... магическом браке, - попросила она Брэма.
Он колебался.
- Все не связанные волшебники, оставайтесь здесь. Фелиция должна понять, какие у нее варианты. Остальные обсуждают план спасения Тайнана.
Под хор утвердительных бормотаний и похлопываний почти все разошлись.
Маррок и Оливия, стоявшие ближе всех к двери, вышли первыми. Айс и Сабэль последовали за ними, держась за руки. Ронан и Кари яростно шептались, первый бросил обеспокоенный взгляд назад.
- Дай мне знать, если тебе нужно будет пошептаться, - прошептала Сидни Фелиции, прежде чем она и Кейден покинули комнату.
Внезапно только Харстгров и Лукан остались с ней и Брэмом. Комната должна была казаться намного больше, но Его Светлость стоял слишком близко.
Как только дверь захлопнулась, Брэм снова начал расхаживать.
- Спаривание относительно простое. Как я уже сказал, волшебник произносит Зов. Ты отвечаешь, привязываясь к нему.
Почему у нее было чувство, что он всё слишком упрощал?
- Только Харстгров и Лукан не связанные волшебники?
- Саймон, - вновь поправил Герцог.
Фелиция проигнорировала его. Хотя она называла других по имени и ее это не беспокоило, всё казалось слишком... интимным с ним.
- Тайнан так же не связан, - пояснил Брэм.
- Но я не знаю, сможем ли мы вернуть его вовремя. Рейден технически одинок, но сейчас он с Табитой, ведьмой, которая носит его ребенка, так что... нет.
- Брэм.
Тон Лукана содержал предупреждение.
- Мое присутствие здесь нелепо.
- Не начинай...
- И ты не начинай.
Он покачал головой и потянулся к горлу Брэма.
- Она не принадлежит мне. А я ей, и ты это знаешь.
Фелиция вздрогнула при виде двух друзей, сражающихся из-за нее. Она шагнула вперед, готовая прекратить этот спор.
Харстгров оттолкнул ее, крепко оборачивая запястье Лукана и сжимая его.
- Отпусти. Сейчас же.
Лукан выругался, зарычал и отдернул руку от шеи Брэма. Затем он обратил электрические голубые глаза на нее. Поразительные, красивые, почти светящиеся глаза на фоне его кофейных волос и бронзового цвета лица сделали Лукана поразительным мужчиной. Великолепным. Но нестабильным. Его непостоянство, скрывающееся прямо под поверхностью, могло взорваться без предупреждения. Это был лишь вопрос времени.
Лукан был в агонии без Анки, так же как Дейдра без Алексея.
Иметь в качестве пары волшебника, у которого никогда не было чувств к Фелиции, было бы проще... но она задавалась вопросом, может ли его здравомыслие справиться с привязанностью к другому. Честно говоря, она так не думала. Она отказалась сделать то, что гарантированно толкнет кого-то с разбитым сердцем через край.
- Лукан...
Она отрицательно покачала головой.
- Ты не должен говорить мне слова.
Теперь, за исключением чудесного спасения Тайнана, у нее был только один волшебник. От этой мысли она вся дрожала и горела.
- Спасибо, - пробормотал он, потом послал Харстгрову серьезный взгляд.
- Герцог, я бы никогда не стал подвергать кого-то тому, через что заставил пройти меня Шок.
Шок. Лукан сказал, что это вор пар. Он намекал, что не украдет ее у Харстгрова, как будто она уже его пара? Шок, а теперь и Лукан, оба так думали.
Любопытно.
Его Светлость закрыл глаза, сжал губы в тонкую линию, но ничего не сказал, чтобы опровергнуть слова Лукана. Еще более любопытно.
- Мы ценим это, Лукан, - начал Брэм. - Но настали отчаянные времена, и...
- Не говорите мне о жертве, - предупредил Лукан.
- Что ты потерял, кроме кучи камней и женщины, которая была у тебя одну ночь?
Брэм атаковал Лукана, и тот врезался в стену.
- Эта "куча камней" была в моей семье одиннадцать столетий. Хоть у меня и была Эмма всего одну ночь, она все еще моя пара. У нас не было двухсот лет вместе, которые вы с Анкой разделили, но у нас общая связь, точно такая же.