Она застонала. Боль внутри давила, требуя не только секса, но и его. Всего его. Опасное желание поделиться своими мыслями и сердцем, страхами и завтрашний день с ним вторглись в нее, пугающе сильные. Он был соблазнительным, сильным.
Запретным.
Задыхаясь от каждого вдоха, Фелиция расстегнула молнию, отчаянным движением пальцев стаскивая его брюки. Она обхватила рукой эрекцию Герцога и погладила ту по всей длине, удовлетворившись, когда он застонал долго и громко.
Боже милостивый, он такой твердый. И большой. Вскоре он будет внутри нее, скрепляя связь, которую, она знала, что не должна была хотеть, но больше не могла отрицать.
С мучительным стоном Харстгров схватил ее за запястья.
- Я пытаюсь продвигаться медленно, любить тебя так, как ты заслуживаешь. Ты убиваешь мои благие намерения.
Она отрицательно покачала головой.
- Они мне больше не нужны. Только ты.
Черные глаза оглядели ее, ноздри раздулись. С приглушенным проклятием он поднял ее и толкнул на диван, отбросив декоративные подушки.
Он набросился на ее джинсы, разорвав их с едва заметным усилием, стаскивая вниз по бедрам и бросая на пол.
Фелиция лежала перед ним обнаженная, отчаянно желая его прикосновения. Тлеющий взгляд Харстгрова говорил, что он никогда никого не хотел так сильно, как ее сейчас.
Она не надеялась, что так будет всегда.
Герцог накрыл ее тело своим. Горячая кожа обжигала ее, когда он целовал шею и жадно сосал соски, затягивая невидимые тиски внутри нее.
Она застонала, капитулируя.
Неутомимо он сжимал ее тело, целуя нижнюю часть груди, живот. Фелиция схватилась за его плечи, ногти погрузились в кожу, когда он обвел пупок языком, пробуждая нервные окончания, о которых она не знала.
- Вот так, солнышко. Вонзи в меня эти миленькие ноготки. Как только я проникну глубоко в тебя, дай мне еще. Обещай.
Его слова жгли ее изнутри.
- Да.
С легкой триумфальной улыбкой он спустился еще ниже. Фелиция раздвинула для него бедра. Ее голова кружилась, кружась от желания, пока его дыхание трепало ее влажные кудри. Его намерения мгновенно стали ясными.
- Харстгров, я никогда, ммм...
Он застыл и уставился на нее.
- Саймон. Ты собираешься это сказать. Кричи это. Снова и снова, пока не сделаешь все правильно.
Ее живот сжался, как только сердце взлетело. Она пыталась обуздать это. Не получилось.
- Мне сложно достичь оргазма, - мягко призналась она.
- Не теперь.
Его обжигающие руки шире раздвинули ее бедра. Мышцы растянулись со сладкой болью. Она дрожала, когда он опустил голову, покусывая ее бедра, проводя языком по одному из них, пробуждая так много нервных окончаний.
Неутомимо она в безмолвной мольбе приближалась к нему. Он сжал ее бедра в руках и задержал.
- О, я собираюсь попробовать тебя на вкус. Запах твоего возбуждения сводит меня с ума со вчерашнего вечера.
Герцог почувствовал ее запах? Прежде чем она успела это понять, он провел пальцами по ее щелочке, застонал, когда ощутил ее скользкую плоть. Она ахнула, когда ощущение и боль свернулись спиралью прямо там, где он коснулся.
- Такая мокрая, - похвалил он, проведя пальцем по ее клитору.
Она вновь ахнула, напряглась. С улыбкой он повторил движение, сильнее надавливая, кружа, замедляя движения. Кровь ревела в ее ушах. Затем он добавил язык, омывая маленький бутон, всасывая его в рот, кружась, пока все ее тело не стало дрожать.
Фелиция беспокойно двигалась, хныкала, тонула в их связи, которая углублялась и бросалась через каждое из ее чувств. С голодным прикосновением он ласкал ее, как будто точно знал, чего она хочет. Она энергично реагировала.
Давление возросло. И удовольствие тоже. Головокружение захватило ее, когда он работал языком и пальцами в настойчивом ритме, который заставлял ее задыхаться. Удовольствие текло по ее венам, сжимаясь, пока взрыв не перехватил дыхание.
Он казался изголодавшимся, засасывая ее клитор себе в рот. Пальцы затрагивали чувствительное местечко глубоко внутри. Фелиция не думала, что это возможно, но удовольствие поднялось снова, опасно балансируя на краю чего-то прекрасного. Она мчалась за ним, напрягаясь. Так близко...
Вдруг Харстгров отступил.
- Когда ты кончишь, кричи мое имя.
- Другие услышат, - возразила она.
- Тогда они будут знать, кому ты принадлежишь, как и следовало бы. Сегодня, завтра. Всегда.
Одержимость звенела в его тоне, вселяя в нее радость и панику. По его мнению, это было не одноразовым событием. Он хотел брать ее тело снова и снова.
И ее сердце в том числе.
Страх и чертова радость вселились в нее тотчас же.
- Нет. Это... Это всего лишь на один раз.
Он пронзил ее обжигающим взглядом.
- Черта с два.
Прежде чем она успела сказать еще одно слово, он снова скользнул по ней языком, усиливая ощущение дразнящими пальцами. Он читал ее тело, как книгу, точно знал, что ей нужно и когда.
Ее голова сказала ей, что она должна возражать. Это жаждущее наслаждение поглощением вышло за рамки простого секса. Демонстрация потребности ее мокрого эпицентра не была необходима. Он заставил ее пальцы сжаться, мышцы напрячься. Он держал ее на краю, не применяя достаточно трения, чтобы отправить ее в экстаз. Она испустила пронзительный крик.
- Кричи, - прошептал он, обводя кончиками пальцев ее клитор.
- Мое имя. Не Харстгров, не Герцог. Мое имя на твоих сладких губах.
Фелиция слепо схватилась за диванные подушки. Ее сердце хотело открыться ему, кричало на нее, чтобы она подчинилась. Но она так боялась, что он легко может раздавить ее.
- Что... ооо!
Она растаяла при его следующем прикосновении, а затем заставила себя вернуться к делу.
- Ты о чем? Давай… боже мой! - Фелиция боролась с удовольствием.
- Продолжай.
Харстгров оскалил зубы с рычанием.
- Я твоя пара, и готов претендовать на тебя во всех отношениях. Мы продолжим, когда ты сдашься мне.
Прежде чем она успела ответить, он отпустил руку обратно в нее, умело возбуждая ее еще большим пальцем.
- О!
Она откинула голову назад, широко расставив ноги, пока удовольствие омывало ее.
- Вот и все. Я дам тебе все, что нужно, как только ты откроешь свое сердце. Хватит прятаться. Больше никаких искусственных барьеров. Между нами не будет твоей вины или страха.
- Мне страшно.
Она рыдала, и лезвие удовольствия и беспокойства, вырывающееся из нее, выковывало что-то настолько большое, что она думала, будто ее грудь может лопнуть.
- Поверь мне, - задыхался он. - Кричи мое имя, я не подведу тебя.
Боже, как сильно она хотела в это верить.
Как будто он посчитал, что дело улажено, Герцог снова опустил к ней рот, лаская, надавливая. Удовольствие взлетело до небес. Кровь хлынула, ревела, заполняя ее голову, поскольку ее сердце колотилось громко и безжалостно. Тук, тук, тук.
Оборона Фелиции растаяла под натиском Герцога, и она схватила его за плечи.
Вопреки логике, ее сердце смягчилось, душа открылась. И ее капитуляция развернулась, оставив уязвимой. Не было ничего, что она могла бы сделать, чтобы остановить его от заполнения всех этих пустых мест внутри себя, когда удовольствие обрушилось на нее.
- Саймон!!! - она кричала долго и пронзительно, ее ногти были глубоко в его плечах.
Все ее тело билось в конвульсиях, когда экстаз прокатился по ней, изливая огонь, запечатывая что-то между ними.
Сбежать с невредимым сердцем теперь возможно?
Герцог зажмурил глаза. "Осторожно", - напомнил он себе. Он не мог просто врезаться в нее, как отчаянно хотел. Это не будет служить его цели. Он должен привязать ее к себе, используя все свое оружие. Побороть ее страх перед ним, мужчинами вообще и любовью. Пришло время.
Это правда, что занятие любовью с ней может изменить ее отпечаток на его подписи, и как только она доверит ему свое тело, защищать ее будет легче. Но он жаждал ее не из-за этого. Нет. Ему нужна была Фелиция, потому что она была его, и он быстро полюбил застенчивую, но дерзкую женщину.
В глубине души Герцог знал, что пары обычно связаны эмоционально, даже те, кто обменивается клятвами в необычных обстоятельствах. На что он не рассчитывал, так это на полную любовь. Ему нужно было чувствовать ее своей, во всех отношениях.
Теперь, когда он знал, что она не только ответила на его прикосновения, но и упивалась ими, ничто не удержит его от того, чтобы потребовать ее сегодня вечером. И каждую ночь до конца своих дней.