Фелиция вернулась на диван, прикрыв руками мягкую набухшую грудь.
У него ничего этого не было.
- Положи руки за голову и возьмись за подлокотник дивана.
Она колебалась.
- С-саймон...
- Приятно слышать мое имя на твоих губах. - Он осыпал поцелуями ее щеки, ущипнул за мочку. - Сделай, как я попросил. Доверяй мне.
Она колебалась.
- Ты хотела покончить с этим, - отметил он. - Позволь мне.
- Ты собираешься сокрушить меня, - обвинила она.
Если под "сокрушить" она имела в виду дать ей еще один оргазм, то да.
- Я собираюсь укрепить нашу пару и держать тебя в безопасности. Подними руки над головой, сожми подлокотник дивана.
Медленно она подняла руки от великолепных грудей со сладкими сосками, которые сводили его с ума, и крепко ухватилась.
- Хорошая девочка.
Он провел легким прикосновением по одному соску - тот стал твердым бисером. Он улыбнулся.
- Ты прекрасна.
Она тяжело дышала, глядя на него пугливым взглядом.
Его сердце сжалось, когда он опустился, стиснув зубы от совершенного ощущения голой кожи напротив. Каждый изгиб льнул к нему, как будто она была сделана, чтобы соответствовать ему.
Задыхаясь, Фелиция обхватила его руками за шею. Как бы сильно он ни любил ее объятия, Герцог схватил ее за запястья и переместил обратно на диван.
- Ради моего самообладания. Пожалуйста.
Настороженно глядя на него голубыми глазами, она кивнула.
Смахнув с ее щеки белый локон, он скользнул мягким поцелуем по ее пухлым губам, пытаясь дать ей насладиться чем-то нежным. Лихорадка врезалась в него, сталкиваясь с его самоконтролем и его стремлением глубоко вонзиться и вбиваться в нее с каждый частичкой страсти, управляющей им.
- Раздвинь ножки.
Румянец окрасил ее щеки, и она прикусила губу.
- Я... У меня не получится... Не через такое короткое время.
Герцог замер. Разве Мейсон не использовал ее сладость при каждой возможности? Если нет, то он еще больше дурак. Если это было так, Герцог знал, что должен поднять все свои запасы и сделать этот раз лучшим для нее. Любой ценой.
Пот появился на его лбу, когда он опустился на колени. Под его пристальным взглядом она раздвинула немного бедра. Этого недостаточно. Он нуждался в ней, чтобы предложить ей все. Лихорадка требовала этого. Волшебник в нем должен был знать, что его пара была его.
Он раздвинул ее ноги, обнажив влажные светлые кудри и припухшие складочки. Герцог облизнул губы, отчаянно желая попробовать еще, но отбросил это желание. Позже, когда она будет насыщена и послушна, и не откажется, он позволит себе удовлетворить желание проводить больше времени, лаская каждый ее восхитительный дюйм. Сейчас ему нужно быть в ней.
Сжимая стройные женские бедра в руках, Герцог пробормотал:
- Скажи мне, что ты готова.
Желание и неуверенность появились на ее лице.
- Да... но это все изменит, не так ли?
Даже если бы он мог, Герцог отказался лгать ей.
- Да. Ты моя и всегда будешь моей. Ты узнаешь это после сегодняшней ночи.
- Не навсегда. Я-я не хочу этого. Ты тоже не можешь это сделать.
Герцог задушил разочарование. Он мог спорить с ней, но слова теперь ничего не значили. Она должна почувствовать их вместе, скрепляя эту связь.
Собравшись с силами, Герцог разместился у ее лона, установил чувствительную головку своего члена прямо против ее гладкой киски. Потом толкнул.
И потрясенно втянул воздух.
- Черт побери, ты тугая.
Она с хныканьем двигалась под ним.
Он вздрогнул. Ей едва хватало четверти его длины. Он контролировал свой инстинкт войти в нее одним толчком.
Балансируя на коленях, он раздвинул ее складки большими пальцами и медленно вошел, наблюдая, как его эрекция исчезает в горячих, шелковистых глубинах ее тела. Она извивалась под ним. Слезы ползли по ее щекам, теперь капая на грудь.
- Больно, солнышко?
Она мотала головой из стороны в сторону.
- Слишком медленно. Глубже.
Радость прорвалась в его сердце. Фелиция стремилась завершить связь, даже если она не признавала эмоции. Она была всем, что он хотел, всем, что он не знал, что искал в бесчисленных бессмысленных свиданиях.
Она схватилась за диван и поднялась к нему. Он вошел немного глубже. Боже, она восхитительна. Его мысли закоротило, и он едва мог дышать. Пот струился по его коже.
Тихие звуки, издаваемые Фелицией, сводили его с ума.
Стоны, всхлипы, хныканье, мольбы. Каждый рассказал ему, чего она хотела. Будь он проклят, если не даст ей это.
Потому что Мейсон никогда не будет снова.
Эта мысль подстегнула его, когда он схватил ее за бедра, стиснул зубы и изо всех сил толкнулся на всю оставшуюся длину.
- Саймон! - ахнула она.
Удивительно, но она сжалась вокруг него с криком, ее плоть втягивала его глубже, лаская длину, пока Герцог не подумал, что потеряет свой чертов разум. Секунду спустя он откинулся назад, пока только головка члена не осталась в ее сладкой киске, затем он схватился за подлокотник дивана над ее головой и ворвался в нее. Быстро. Жестко. И она снова закричала, вонзив ногти ему в спину.
Возбужденный, он задал безумный ритм, стремительный, ослепляющий, когда захватил ее рот своим. Да! Он попробовал эту уникальное сочетание элементов, специй и чего-то ее личного, что кричало о том, что она была сделана для него, как он был сделан для нее.
Фелиция открывалась ему, ее кожа краснела от каждого толчка. Ее глаза выглядели такими голубыми, влажными от мольбы, что она чуть не расплакалась. Герцог прочитал ее потребность так ясно, как будто она говорила, потому что он был внутри нее во всех отношениях, соединяя больше, чем их тела, даже больше, чем их сердца. Они были одним желанием, одной душой. Его грудная клетка сжалась. Он не мог представить, что когда-нибудь захочет кого-то еще.
Обхватив ее лицо руками, он опустил свой рот на ее, глубоко завладевая поцелуем, как это сделал своим телом. Она отчаянно сжимала пальцы вокруг его запястий, голубые глаза были шальными, руки - цепляющимися. Ее экстаз был близок. Как и его. Он напрягся, замедлился, надеясь предотвратить неизбежное. Он не хотел от нее отказываться. Никогда.
Фелиция углубила их поцелуй, царапая его плечи. Он шипел от удовольствия. Затем, к его шоку, она подтолкнула его на колени... и продолжала призывать обратно.
Развернув ноги, он лег на диван. Фелиция перелезла через него, решительность и страсть появились в ее сосредоточенных и горящих глазах. Она перебралась на него, затем взяла его длину в себя, глубоко, глубоко, глубоко, устанавливая темп, который заставил его ахнуть, и сдержаться было почти невозможно.
- Фелиция, я... Черт. Подожди. Черт возьми!
Судорожно она покачала головой, ногти впились в его плечи, а бедра снова и снова обрушивались на него.
- Нет. Пожалуйста...
Когда она опадала на него, эротично потираясь, осыпая поцелуями его шею, огонь лизал его кожу.
Он не мог продержаться дольше.
Затем она захныкала, и ее киска запульсировала вокруг него.
- Саймон!
Услышав свое имя на ее губах, он снова взлетел в самое блестящее удовольствие, лишившее его контроля.
Экстаз. Он взорвался, разбив воспоминания о любом другом удовольствии, о любой другой женщине, оставив только Фелицию.
Медленно его дыхание вернулось в норму. Сердце перестало стучать. Женщина в его руках размякла на его груди с вздохом удовлетворения. Никто не двигался.
- Солнышко, - прошептал он ей на ухо.
- Я мертва, - прохрипела она, ее голос звенел от усталости.
Он улыбнулся.
- Как мне оживить тебя?
Мысль о том, чтобы уложить ее в роскошную кровать, чувствовать ее полную готовность и доверие, зная, что у него есть ее любовь, заставила его снова стать твердым.
Поднявшись, он толкнулся медленно и глубоко.
Ее испуганный взгляд взлетел на него.
- Уже? Нам, простым смертным нужно время, чтобы восстановиться. Ты так не думаешь?
- Поскольку мы генерируем энергию из секса, волшебники в значительной степени готовы в каждый момент каждого дня.
Он снова толкнулся в нее.
Когда он накрыл ее рот, чтобы пройтись теплым поцелуем по красным губкам, телефон в кармане брюк начал громко вибрировать.
- Чертовски не подходящее время...
Если это Брэм, то это должен быть вопрос жизни и смерти.
Наклонившись над одеждой, он проверил карманы, пока не нашел мобильный. Он повозился с ним, и тот приземлился на грудь, показывая дисплей.
Фелиция захлопала ресницами и замерла.