— Четыре часа после сессии, а идентификация настолько сильная, что мне трудно поверить. Можно предполагать, что личность пани Хани каким-то образом была похожа на личность дочери пана Хенрика, что произошло сопряжение, но ведь и так! Пан понимает, о сколь громадной силе это свидетельствует? Я не удивился бы, если бы теория поля вышла за рамки психологии и сделалась зародышем новой религии!
Рудский все сильнее возбуждался, а на часах уже было без четверти четыре.
— При условии, что она не притворяется, — холодным тоном вмешался Шацкий.
— Чего-чего? Не понимаю. Как это: «притворяется»?
Врач перестал подскакивать и изумленно поглядел на прокурора.
— Не забывайте, что завершением вашего терапевтического эксперимента является лежащий на полу труп с расползшимся по щеке глазом. Кто-то его убил, и я не скрываю — хотя надеюсь, что это останется между нами — лицом наиболее подозрительным. Вот взгляните — все очень сходится. Она играет дочку, которая по причине отца совершмла самоубийство, на идентификации не останавливается, и она просит его, чтобы тот пришел к ней, но тот убегает. Она не может этого вынести, тогда она хватает вертел… Так что все сходится.
Рудский с размаху уселся на стул.
— Пан с ума сошел, — выдавил он из себя. — Пани Ханя не имеет с этим ничего общего. Головой ручаюсь. Это абсурд!
Шацкий пожал плечами и бесцеремонно откинулся на спинку стула.
— Почему вы так считаете? Или вы знаете что-то такое, о чем я не знаю? Тогда скажите мне.
— Да нет же, откуда, пан просто не понимает. Убийство чудовищным образом обременяет систему, оно всегда против и никогда — за. Расстановка способна стать причиной самоубийства, но убийства — никогда.
— А может у нее имелся другой мотив, а не система.
Психотерапевт молчал.
— Я в это не верю, — сказал он через минуту.
— Точно ли — нет? Она приходила к вам на терапию, рассказывала о себе, своей жизни, детстве, любви, ненавистях. Вы не помните ничего такого, что могло бы представлять мотив?
Терапевт молчал.
— Так, так, так, — произнес Шацкий и вздохнул. — Вы же и так мне не скажете, ведь вы же руководствуетесь добром пациента, а не общества. Это мы уже установили. Ну да ничего, даже если перед полицейскими и прокурорами люди не откровенничают столь охотно, как перед аналитиками, то и нам иногда удается чего-нибудь узнать. Надеюсь, что пан осознает, что контакт с пани Квятковской в настоящий момент может привести пана к аресту? Суд, скорее всего, не признает, что помощь лицу, подозреваемому в убийстве, это элемент соблюдения врачебной тайны.
Рудский тихонько засмеялся и отрицательно покачал головой.
— Боже дорогой, пан даже не знает, насколько пан ошибается.
— С удовольствием узнаю.
— Я у же все вам сказал.
— Понятно. Вы не знали Камиля Сосновского?
— Простите, как вы сказали? — Рудский очень старался выглядеть словно человек, не расслышавший вопроса, только Шацкий слишком многих допрашивал, чтобы не заметить, когда кто желает потянуть время. Старая и примитивная штучка, дающая на несколько секунд больше на принятие решения: то ли говорить правду, то ли выдумать ложь.
— Камиль Сосновский, — молниеносно повторил прокурор.
— Нет, мне жаль. В первый момент мне послышалось: Косовский. Был у меня когда-то такой пациент.
Черта с два, — подумал Шацкий. Желаешь затереть нехорошее впечатление, врунишка.
— Косовский? Интересно. Избавлялся от депрессии после того, как провел целый сезон на скамье запасных в Кайзерслаутерне?[103]
— Прошу прощения, но я не понимаю.
— Это я прошу прощения, на шутку потянуло, — глянул Шацкий на часы. Уже опоздал. — У меня имеется еще одна просьба: мне хотелось бы прослушать кассеты записей сессий индивидуальной терапии Хенрика Теляка. Не могли бы вы их привезти завтра перед обедом?
— Но ведь я, кажется, уже упоминал, что терапия не записывалась.
— Тогда я еще не знал, что пан лжет. Вы дадите мне эти кассеты, или мне следует позвонить в полицию, чтобы мы отправились вместе ради обыска вашей квартиры?
— Пожалуйста. Можете даже срывать паркет. Если обнаружите хотя бы одну-единственную кассету с записью терапии Теляка, я отдам пану весь свой годовой доход.
— К сожалению, я не имею права взять от вас даже монету в десять грошей. Закон о прокуратуре.
Даже если эта информация Рудницкого и опечалила, по себе он этого никак не дал понять.
— В таком случае, прошу ответить мне на один вопрос. И указываю, что данный допрос протоколируется, а вы обязаны говорить правду. В противном случае, в последующем вы можете быть обвинены в даче лживых показаний.
103
Кайзерслаутерн (нем.
Между 1950 и 1955 Кайзерслаутерн превратился в крупнейшую американскую военную базу за пределами Соединенных Штатов. По этой причине Кайзерслаутерн также называют «K-город» — термин, введённый американскими военными, которые с трудом произносили название города. Военное сообщество Кайзерслаутерна (КИК) представляет собой комбинированные части, состоящие из армии и военно-воздушных сил. В Кайзерслаутерне проживает 99 790 человек. В самом городе и его окрестностях (
Также город знаменит своим университетом и промышленностью. Футбольная команда «Кайзерслаутерн», за которую выступал Фриц Вальтер, — неоднократный чемпион Германии, причём это самый небольшой по населению город, чей футбольный клуб становился чемпионом Германии.
Вот только откуда такие ассоциации у Шацкого, который к футболу, тем более германскому, вроде как равнодушен?