Я не стал развеивать их заблуждение. В это легче поверить, чем в правду.
Но безобидные детские выдумки внезапно стали сложными и болезненными. Даже самая небольшая иллюзия может резать сильнее правды. Один из мальчиков помладше на пустом месте решил, что я, видимо, «величайший охотник за головами». Думаю, сработала инстинктивная реакция шестилетнего существа. Через пару минут он уже горячо спорил с братом, который настаивал, что «все знают», что сейчас самый крутой охотник за головами — Дженго Фетт. После чего первый ребенок спросил меня, не являюсь ли я Дженго Феттом.
Вот интересно: скажи я им, что я джедай, кем бы тогда счел меня мальчик?
От ответа меня спасло полное пренебрежения замечание Террела: «Он не Дженго Фетт, тупица. Дженго Фетт мертв. Все это знают!»
— Дженго Фетт не мертв! Не мертв! — Слезы потекли из глаз малыша, и он вновь обратился ко мне: — Ведь Дженго Фетт не мертв, правда? Скажите им. Скажите им, что он не мертв.
Я не мог придумать ничего лучше, чем ответить: «Мне жаль». И мне действительно было жаль. И сейчас жаль. Но правда есть правда.
— Мне жаль, но он умер, — признал я. — Дженго Фетт мертв.
- Видишь? — сказал Террел с ужасной высокомерностью тринадцатилетнего подростка. — Естественно, он мертв, тупица. Какой-то вонючий джедай подкрался к нему и ударил в спину лазерным мечом.
Эти слова почему-то задели меня еще сильнее.
— Это случилось иначе. Фетт… погиб в бою.
— Брехня, — изрек Террел. — Ни один вонючий джедай не способен сразить Фетта лицом к лицу! Он был лучшим!
С этим я поспорить не мог. Я мог оспорить лишь то, что Фетт был убит в спину.
— Да что ты знаешь об этом? Ты участвовал в той битве?
Я не смог и до сих пор не могу заставить себя сказать им, насколько я в ней участвовал.
И я не могу описать рану, что нанесли мне слова Террела: то, как он произнес «вонючий джедай», во всей красе продемонстрировало, во что превратила Депа имя нашего Ордена на этой планете. Не так давно ищущие приключений мальчики и девочки мечтали стать джедаями.
Теперь их герои — охотники за головами.
Вереница паровых вездеходов остановилась в полукилометре ниже по склону, там, где лавовый поток смыл дорогу. Это ненадолго их задержит: обвалившийся утес стал естественной дамбой. Думаю, спустя несколько часов после конца извержения лава, пробившая грязь и камни, затвердела и зафиксировала оползень. Из разумной предосторожности они проверяют его целостность перед тем, как попытаться преодолеть преграду.
Но я знаю, что им это удастся.
И что тогда мне делать?
Кажется, у меня не осталось выбора. Сдаваться в плен нельзя. Чтобы спасти Беша и Мел, не говоря уж о собственной жизни, придется удерживать детей в заложниках.
Как низко я пал. Я, мастер-джедай. Вот до чего меня довели несколько дней войны: угрожать жизням детей, ради которых я был готов погибнуть.
А если эти балаваи разгадают мой блеф?..
То в лучшем случае детям придется увидеть, как джедай убивает их родителей или друзей их родителей.
В лучшем случае… Эта фраза — уже сама по себе насмешка. На Харуун-Кэле, похоже, лучших случаев просто не бывает.
«Вилка».
И все же в дежарике никто не попадает в «вилку» случайно. Подобное происходит лишь в результате совершенной ошибки. Но в чем была моя ошибка?
Световые стержни внизу. Они вышли из машин и идут пешком. Никого не окликают. Попытавшись вызвать этот лагерь по коммуникатору, они не получили ответа и теперь будут приближаться максимально аккуратно. Не удивлюсь, если эти световые стержни привязаны к длинным палкам, для того чтобы выяснить, не привлекут ли они огонь снайперов.
Их много.
Теперь, отчаявшись, мне остается сделать то, что я всегда делаю, сталкиваясь с тупиковыми ситуациями: обратиться к урокам Йоды за советом и вдохновением. Я могу вызвать в своем разуме его мудрые зеленые глаза и легкий наклон его морщинистого лба. Я могу услышать его голос: «Ошибки ты не допустил если, но проигрываешь все же… по другим правилам начать играть тебе следует».
Конечно. Другие правила. Мне нужны другие правила. Новые. Новые цели. И они мне нужны через тридцать секунд.
Террел? Террел, подойди сюда. Все вы. Пелл, разбуди мальчишек. Мы будем играть.
[Едва различимый голос мальчика]: «Что за игра?»
Новая игра. Я ее только что придумал. Называется «Сегодня больше никто не умрет».
[Едва различимый голос другого мальчика]: «Я все проспал. А это будет интересная игра?»
Только если мы выиграем.
7. Игры в темноте
Может быть, эти балаваи и не были регулярными войсками, но действовали они дисциплинированно и со знанием дела. Их разведывательный отряд вошел в разрушенное поселение тремя группами по двое, передвигаясь аркой в сто двадцать градусов с прекрасной возможностью для перекрестного огня. Световые стержни по-прежнему маячили где-то на середине склона, а эти шестеро уже бесшумно продвигались по деревне в абсолютной темноте. Видимо, у них было какое-то снаряжение для ночного видения. Если бы Сила не предупредила Мейса об угрозе, исходящей от прицелов группы, он бы даже не заметил этот отряд.
Он стоял в непроницаемой тени и смотрел сквозь изогнутые полосы дюрастали на месте бункерной двери. Он чувствовал тьму глубже самой ночи, что сгущалась над поселением, словно туман, встающий над влажной землей. Тьма просачивалась в него сквозь поры и пульсировала в голове, словно черная мигрень.
И не было во всем мире света, способного изгнать подобную тьму. Мейсу оставалось лишь надеяться, что он сам сможет стать достаточно ярким светом, чтобы прорваться сквозь этот мрак.
«Я лезвие, — безмолвно сказал он себе. — Я должен им быть. Я единственный здесь, кто может им стать».
— Террел, — мягко сказал он, — они здесь. Давай, парень.
— Вы уверены? Я ничего не вижу, — произнес юноша за его спиной. Он вытер нос и сжал кулаки, словно пытаясь удержать свою смелость обеими руками. — Я вообще ничего не вижу.
— Они увидят тебя, — ответил Мейс. — Окликни их.
— Ладно. — Не выходя из темноты, Террел повторил: — Ладно, — но на этот раз не шепотом. — Ну ладно, эй, слышите? Не стреляйте! Не стреляйте! Это я!
Ничто не нарушило тишину ночи. Мейс почувствовал, как шесть стволов уставились в дверь бункера. Он прошептал:
— Скажи им, кто ты.
— Да, э-э-э, слышите? Это Террел, вот. Террел Нэкей. Мой отец с вами?
Из темноты слева раздался женский голос, срывающийся от надежды:
— Террел? О, Террел! Кила с тобой?..
Девушка с раной на голове удерживала Пелл и двух мальчиков подальше от дверного проема, но, услышав голос женщины, неуверенно начала подниматься с пола.
— Не выходи, — сказал Мейс. — И держи младших. Мы не хотим, чтобы кого-нибудь случайно подстрелили.
Она покачала головой, снова опустилась на колени и громко сказала:
— Мама, я здесь! Я в порядке!
— Кила! Кила, Кила, Пелл с тобой?
Из темноты по центру донесся мужской голос:
— Тихо!
— Рэнкин, это Террел и Кила! Ты что, не слышал? Кила, что с Пелл?..
— Не двигайся, ты, тупой нерф! И заткнись! — прорычал мужчина. Его голос подрагивал: мужчина был разозлен, измотан и его одолевало отчаяние. — Мы не знаем, кто еще там есть! Тут все разнесли к такой-то матери.
— Рэнкин…
— Они могут быть приманкой! Так что заткнись, пока я тебя не пристрелил.
Джедай покачал головой. Он тоже ждал бы чего-то подобного.
— Террел? — Мужчина позвал мальчика значительно более мягко, наигранно спокойно. — Террел, это Пек Рэнкин. Выйди наружу, чтобы мы тебя видели.
Парень посмотрел на Мейса. Винду спросил:
— Ты знаешь, кто это?
Мальчик кивнул:
— Он вроде как друг моего отца. Вроде как.
— Тогда иди, — мягко сказал Мейс. — Двигайся медленно. Держи руки на виду, перед собой.
Террел так и поступил. Он вышел из двери бункера и на ощупь побрел вниз по склону в сторону разломанных хижин.
— Может кто-нибудь свет включить? Я ничего не вижу.
— Сейчас, — ответил Рэнкин из темноты. — Продолжай идти, Террел. Все будет хорошо. Что случилось с вашим вездеходом? Почему вы не отвечали на вызовы? Где остальные дети?