— Произошла авария. Но все хорошо. С нами всеми все в порядке. Хорошо? — Террел споткнулся о камень. — Ой! Эй, свет можно, а? У меня и так одна рука уже сломана.
— Продолжай идти на мой голос. Ты один? Где остальные дети?
— В бункере. Но они не могут выйти, — сказал подросток. — И вы не можете войти.
— Это еще почему?
За мальчика ответил Мейс:
— Потому что я здесь.
Сквозь Силу джедай почувствовал, как сильно они напряглись. Через секунду из темноты донесся голос Рэнкина:
— И кто же ты такой?
— Вам незачем это знать.
— Неужели? Почему бы тебе не выйти, чтобы мы могли взглянуть на тебя?
— Потому что у вас может появиться непреодолимое желание выстрелить в меня, — пояснил Винду. — Любой пролетевший мимо меня заряд начнет рикошетить от стен бункера. В котором все еще находятся четыре невинных ребенка.
Другой мужской голос, наполненный страхом и злобой, разорвал темноту справа:
— Двое из этих детей мои сыновья… Если ты их хоть пальцем тронул…
— Я, — прервал его Мейс, — лишь обработал их раны и укрыл их. Что случится с ними дальше, зависит от вас.
— Он говорит правду! — выкрикнул Террел. — Он ничего нам не сделал, он нас спас. Он хороший. Правда. Он просто боится, что вы пристрелите его, потому что он корно!
Справа раздалась серия приглушенной, сдавленной ругани.
Террел быстро поправился:
— Но он не настоящий корно! Просто похож. Он говорит почти как нормальный человек и смахивает на… охотника за головами или типа того…
Его голос стих, оставив после себя пустую и угрожающую тишину. Мейс чувствовал изменяющиеся и кружащиеся в Силе потоки намерений. Видимо, балаваи шепотом обсуждали ситуацию по коммуникаторам.
Наконец вновь раздался голос Рэнкина:
— Ну и? Чего ты хочешь?
— Я хочу, чтобы вы взяли этих детей и уехали отсюда.
— Вот как? Что еще?
— Все. Просто берите детей и уезжайте.
— О. Какой щедрый… — произнес Рэнкин с сухой горечью. — Послушай, я зажгу свет. Никто не будет дергаться. Я не хочу оказаться разорванным на куски, ладно?
— Свет бы не помешал, — согласился Мейс.
За останками разрушенной стены загорелось ярко-желтое сияние светового стержня на батарейках. Кто-то швырнул его, и он, пролетев по широкой дуге, упал неподалеку от ног мальчика, подпрыгнул и немного прокатился по земле. Его полусфера направленного вверх сияния давила на окружающие тени, сгущая их еще сильнее.
Террел приставил ладонь к подбородку, чтобы закрыть глаза от света:
— Эй, а мне обязательно стоять тут в одиночестве, а?
— Иди сюда, мальчик. — На свет медленно вышел мужчина. В одной руке он держал бластерную винтовку, смотрящую в землю. Другую он протягивал парню ладонью вверх. Одежда его была опалена и окровавлена, половину головы украшала скомканная спрей-повязка, которая частично закрывала своей пеной глаз. По голосу стало понятно, что это и есть Рэнкин. — Иди в укрытие.
Террел оглянулся на бункер. Мейс сказал:
— Давай, сынок.
Голос мужчины, назвавшегося отцом маленьких мальчиков, разорвал темноту:
— Не называй его сыном, корно! Ты ему не отец! Твои вонючие собратья убили его отца…
— Заткни пасть! — рявкнул Рэнкин, но было уже слишком поздно: лицо Террела исказила гримаса болезненного неверия.
— Папа? — пробормотал он, оглушенный и потерянный. — Мой папа?
Если бы глаза могли стрелять бластерными разрядами, Рэнкин убил бы мужчину.
— Заберите его отсюда, — приказал он.
Еще один мужчина, тоже раненый, вошел в круг света достаточно далеко, чтобы схватить Террела за руку и утащить его в окружающую тьму.
— Слушай, — произнес Рэнкин, смотря прямо на темное зияющее входное отверстие бункера. — Мне кажется, ты не хочешь, чтобы дети пострадали. Мы тоже не хотим. Но у нас тут серьезные проблемы, понимаешь? По нам сегодня капитально постреляли. Наши дома разрушены. Половина всех, кого я знаю на этой планете, мертвы. Эти вездеходы набиты ранеными и корно буквально висят у нас на хвосте. Мы не можем просто уйти, понимаешь? Мы не можем. Нам нужно место, где бы мы продержались до рассвета, вот и все.
— Вам нельзя здесь оставаться, — ответил Винду. — Сюда направляются партизаны ОФВ. Оглянитесь. Это место не смогло выстоять против них даже неповрежденным.
— Ему не надо выдерживать осаду. На рассвете прилетят штурмовые корабли. А до тех пор мы выстоим.
— Вы не понимаете…
— Может, и нет. И что с того? Это же не твоя проблема, так?
— Я сделал это своей проблемой, — глухо произнес Мейс. — Вы не понимаете, что это за место. Чем оно стало.
— Ты знаешь, что здесь случилось? — Рэнкин махнул винтовкой в сторону разрушенных хижин. — Где все?
— Мертвы, — ответил Мейс. — Убиты ОФВ. Все.
— Это вряд ли. Где тела? Думаешь, я никогда не видел, как действует ОФВ? Я не понаслышке знаю, что они творят с нашими мертвецами.
— Забудь о телах. — Джедай помассировал ладонью виски, пытаясь унять головную боль. Как могло простое уважение к мертвым обернуться против него? — Если вы будете здесь, когда явятся партизаны, они убьют и вас всех. Вы заботитесь о жизнях своих детей? Так уведите их отсюда.
— Эй! Он не сказал «нас», — донесся голос отца из темноты. — Ты заметил, Пек? Он сказал: «Убьют и вас всех». Ты заметил?
— Заткнись. — Рэнкин даже не взглянул в сторону говорившего. — Тогда почему ты до сих пор не отпустил остальных детей?
— Потому что я не знаю, когда ОФВ доберется сюда, — нетерпеливо ответил Мейс. — Это единственное место, где я смог бы их защитить. И если бы я их уже отпустил, у вас бы не было причин слушать меня, не так ли? Я стал бы просто еще одним корно. Один из вас начал бы стрелять, и к этому моменту кто-нибудь уже был бы мертв. Этого я и пытаюсь избежать. Неужели вы не понимаете? У нас нет времени на споры. На траводавах они могут передвигаться так же быстро, как вы на паровых вездеходах. Даже быстрее. Они уже могут быть здесь, наблюдая за вами из джунглей…
Рэнкин покачал головой:
— Поэтому нам и нужен этот бункер, улавливаешь? Нам надо разместить в нем раненых, чтобы мы могли защитить их…
— Вы не сможете защитить их! — Мейс сжал кулаки так, что ногти вонзились в ладони до крови. Почему они не понимают? Он чувствовал, как тьма сгущается вокруг них, стягивается, словно петля душителя. — Послушайте меня. Этот бункер не спас тех, кто жил здесь, и не поможет вам. Ваша единственная надежда — взять детей и раненых и бежать. Всем. Бежать.
— Какой обалденно забавный корно, — произнес из темноты голос отца малышей. — Что это он так о нас печется?
— Это не должно вас беспокоить, — сказал Мейс. — Вас должно беспокоить спасение себя, своих товарищей и этих пятерых детей, пока никто не пострадал.
— Может быть, он просто пытается удержать нас там, где эти вонючие корно смогут до нас добраться…
— Я, кажется, велел тебе заткнуться, — рявкнул Рэнкин, после чего взгляд его здорового глаза вновь вернулся к бункеру. — Ты просишь нас поверить словам незнакомца, которого мы даже не видим.
— Вам незачем меня видеть. Вам достаточно увидеть вот это. — С помощью Силы Мейс нажал на спусковой крючок «Молнии». Заряд энергии взмыл в небо и, долетев до низких облаков, расцвел красным шаром вспышки. — Он мог бы столь же легко полететь и вам в голову. Я точно знаю, где стоит каждый из вас. Каждый из шестерых. — Джедай замолк на секунду, давая им время осознать его слова. — Если бы я хотел, чтобы вы пострадали, мы бы не разговаривали. Вы бы уже были мертвы.
Осознав сказанное, Рэнкин побледнел. Мейс видел, что его слова достигли цели, и даже успел подумать, что все может получиться…
Но склон внизу озарили полосы бластерного огня.
Джунгли прочертили алые всполохи: огромное количество лучей вырвалось из-под прикрытия паровых вездеходов, чтобы сломать новую ветку и разнести очередной камень. В ответ на эти залпы под деревьями зажглись маленькие белые вспышки, щелкающие, словно костер, наполненный зелеными ветками, — вырывающееся из дул пламя.
Пулевики.
Вопли и крики людей перекрыли вой бластеров и щелчки пуль, рикошетящих от обшивки вездеходов.
— Что я вам говорил? — прохрипел отец мальчиков из темноты. — Что я вам говорил? Он уболтал нас, и теперь мы все здесь сдохнем…