Быстро сняв с себя пижамные штаны, я уверенно зашёл в душевую кабину, сразу прижимая Вики спиной к своей груди. Сначала она вздрогнула от неожиданности, но через секунду расслабилась, когда почувствовала лёгкий поцелуй на шее.
— Мы можем опоздать, — сдерживая стон, прошептала Уокер и запрокинула голову мне на плечо, открывая больший доступ к нежной коже.
— Плевать, — прорычал я и слегка прикусил плечо, одной рукой плавно спускаясь к низу живота.
Я не умел кричать Вики о своей любви, да и поступками не всегда демонстрировал, вечно ссылаясь на занятость в Аду, но сейчас, каждым своим действием, прикосновением, движением, хотел показать то, чего не показывал долгие годы. Я искренне надеялся, что она меня поймёт без слов, как не мог никто и никогда, как всегда это делала только она.
Одной ладонью я обводил каждый изгиб её тела, даруя россыпь долгожданных мурашек по коже. Другой ладонью бесстыдно накрыл грудь, слегка грубым движением сжимая, от чего из уст Вики вырвался первый стон удовольствия. Она любила ту страсть, которая царила в нашей интимной жизни, и ту грубость, что граничила с нежностью, борясь за первенство. Я знал все её потаённые желания и каждый раз воплощал их в реальность, чтобы ей было максимально хорошо.
Опустив руку к клитору, невесомо провёл по нему, едва надавливая, но не ускоряясь. Наши тела покрывали слегка прохладные капли воды, но мурашки были вызваны далеко не ими. Я дразнил Викторию, оттягивая момент близости, которую, признаться честно, и сам желал быстрее ощутить. Она таяла в моих руках, уже не сдерживала рвущиеся наружу стоны и закатывала глаза от удовольствия, пока я то нежно целовал в шею, то грубо покусывал.
— Перестань дразнить, Люци, — прошептала Вики и прижалась ягодицами к возбуждённому члену, от чего я вдохнул воздух сквозь зубы. От этого действия хотелось плюнуть на затею с чувственностью и нежностью и с головой окунуться в омут страсти, но вовремя себя остановил, возвращаясь к прежней цели.
— У нас вся вечность впереди, куда ты торопишься? — прошептал ей на ухо, а от сказанных слов появился неприятный ком в горле.
Я ненавидел врать ей, и каждая ложь больно отзывалась где-то в области груди. Но сейчас никак не мог сказать дьяволице, что, возможно, это последнее проведённое время вместе, и эта близость может остаться только в нашей памяти.
Вики не выдержала моих дразнящих манипуляций и резко повернулась лицом ко мне, смотря на меня глазами, которые были покрыты пеленой желания и страсти. Я обожал этот огонь, который буквально полыхал в зрачках каждый раз, когда прикасался к ней.
— Я больше не могу ждать, — твёрдо выпалила дьяволица и плавно опустилась на колени, проводя ногтями по бёдрам.
Жадно следил за каждым её движением, но когда она провела кончиком языка от основания до головки, не смог сдержаться и в удовольствии закатил глаза, запрокинув голову, уперевшись затылком в стекло душевой кабины. Каждое её движение приносило колоссальное удовольствие, и я терял связь с реальностью. Не только я знал о всех потаённых желаниях Виктории, но и она о моих. Не только я старался всегда доставить ей удовольствие, но и она мне. В нашей паре не было места эгоизму, когда дело касалось удовольствия друг друга. Как жаль, что мы не научились его выключать в других ситуациях…
Резко остановив дьяволицу, я поднял её с колен и впился в губы страстным, наполненным желанием и нерастраченными эмоциями поцелуем. Она отвечала мне с тем же рвением, не отставая ни на секунду. Мы терзали губы друг друга, пока руки блуждали хаотичными движениями, лаская и слегка сжимая. А когда Вики прикусила нижнюю губу, больше я не смог сдерживаться.
Повернув Уокер к себе спиной, положил руку между основания крыльев и слегка толкнул вперёд, вынуждая немного наклониться. Она призывно вильнула бёдрами, а я хищно улыбнулся и звонко шлёпнул по ягодице, тем самым вырвал сладостный стон из её уст. Не теряя больше времени, я сделал плавный толчок, и мы, наконец-то, получили то, чего так хотели.
С каждым уверенным движением мои мысли отключались. Единственное, что крутилось в голове — как же мне сейчас хорошо. Не хотелось вновь возвращаться к мысли, что это в последний раз. Не желал думать, что таким образом прощаюсь с ней…
На контрасте с резкими, проникновенными толчками были нежные поцелуи, которыми я покрывал спину и плечи Вики. Глубоко вдыхал аромат её кожи, волос, стараясь отпечатать их в памяти. Наслаждался каждым вскриком, стоном дьяволицы, получая отдельное удовольствие от этих звуков. И как же было до сумасшествия больно от реальности, что ждала нас за дверями ванной комнаты.
Виктория выпрямилась и сильнее прижалась к груди, запрокинув руки за мою голову. Она нежно перебирала уже мокрые волосы, слегка массируя кожу, а я в эту секунду готов был урчать словно мартовский кот.
— Я так люблю тебя, Люцифер, — в перерывах между стонами, прошептала дьяволица, а моё сердце предательски сжалось.
Ускорив движения, я ничего не ответил, только положил руку на её шею и слегка сжал. Больше не было никакой нежности, вновь вернулся тот Люцифер, которого она обожала. Теперь душевую кабину заполонили страсть и животная похоть, которая была так близка мне.
Я чувствовал, как с каждым моим толчком Вики приближалась к долгожданному оргазму. Отпустив её шею, переместил пальцы на клитор и круговыми движениями начал массировать. Она кричала, срывала голос, впилась ногтями в мою руку, а я впитывал каждый звук, каждое изменение в её лице, запоминая, откладывая в закрытый ящик сознания.
Ещё несколько глубоких толчков, Виктория вытянулась словно струна, громко застонала и задрожала в моих руках. Я же не отстал от неё, шумно выдыхая ей в шею. Не выпуская дьяволицу из крепких объятий, смог прошептать так, чтобы она обязательно услышала, несмотря на сбивчивое дыхание и шум воды:
— Я люблю тебя, Непризнанная.
— Я больше не Непризнанная, — беззаботно и с улыбкой на лице ответила Уокер, прижимаясь ко мне всё сильнее, нежась в объятиях. Я же не мог не улыбнуться.
Уткнувшись лицом в её волосы, прикрыл глаза и глубоко вздохнул. В эту секунду я ненавидел себя, ненавидел то будущее, которое нас ждало. Ненавидел и то, что придётся сейчас в последний раз поцеловать дьяволицу и отпустить. Самое страшное, что я не знал — надолго ли?
Единственное, в чем я был уверен, что сдержу данное ей обещание сегодня утром и десять лет назад…
«Я никогда не буду против тебя, Вики».