Стягиваю свитер, оставаясь в тонкой маечке. Меня не смущает моё тело, я знаю, что оно красиво. И спокойно обнажаюсь перед художниками. Но сейчас… Это ужасно просто! И мне хочется спрятаться. Моё тело зажато. Я едва могу оторвать от себя локти, чтобы выполнить его просьбу.
— Я сделал так потому что, когда спадёт первый ужас… и ты почувствуешь, что тебе ничего не грозит… — чувствую, как его пальцы едва ощутимо поправляют волосы на моём плече. — Но… оставаясь во власти незнакомого мужчины, моей власти… оставаясь беспомощной… Ты вдруг почувствуешь… — его шепот приближается и запах становится ярче. — Ты почувствуешь…
Меня окатывает горячей волной и дыхание сбивается. По спине идет судорога дрожи. И совершенно нелогично, впадая в ступор, я чувствую, как между ног мне становится горячо и мокро.
— Ты почувствуешь… — едва-едва его губы касаются кромки моего уха. — Чистую… прозрачную… уязвимость.
Дыхание рвется, рвется, рвется! От его горячего мужского запаха и практически физически ощутимого давления на меня. Этот запах пронизывает меня изнутри, упираясь в самое чувствительное место где-то внизу живота. Как-будто я лечу вниз, на качелях. Мурашки, идущие по спине, превращаются в какое-то жгущее онемение, обхватывающее мою шею, лицо… концентрируясь на затылке.
— Дай мне свою уязвимость, Саша…
Вспышка…
Меня оглушает от оргазма. Тело передергивает. Судорожно неконтролируемо вдыхаю, хватая пальцами воздух.
Щелчок… щелчок…
— Спасибо. Всё.
Замерев в прострации, я слышу только своё неровное дыхание.
Чувствую, как его пальцы сжимаю мои.
— Всё хорошо… Ты прекрасна… — горячие губы прикасаются к пальцам. — Ты мне очень интересна, я говорю тебе это в лицо. Всё, что с тобой будет случаться рядом со мной — будет прекрасно. Как сейчас.
— Это насилие… — выдыхаю я практически беззвучно.
— Насилие. Но не любое насилие травмирует. Я тебя не травмирую. Обещаю.
— Вы уже травмируете.
— Тебя травмируют твои негативные ожидания. Они не оправдаются.
— Вы не оставите меня в покое?
— Я сейчас уйду. Ты досчитаешь до двадцати и снимешь повязку. Оденешься. Выйдешь отсюда. Захлопнешь за собой дверь. На улице тебя будет ждать такси. Сядешь, поедешь домой. Спокойно ляжешь спать. А я подумаю, как сделать твой завтрашний день чудесным…
Еще один аккуратный горячий поцелуй на моих пальцах.
— До встречи, Саша.
Я слышу удаляющиеся шаги…
Глава 13 — Кризис
С утра открываю глаза. На люстре покачиваются прозрачные шарики на цепочках. Мне же всё это приснилось, правда?..
Но отчего-то тотальным ужасом больше не накрывает. Просто какая-то слабость, после пережитого. И неловкость от того, что моё тело повело себя так, как повело.
Но ужаса нет.
Он же отпустил меня всё-таки… Все самое страшное уже произошло и… ничего не произошло слишком жесткого.
Александра, ты в своём уме?… Тебя выключили хлороформом, похитили, принудили к действиям сексуального характера.
И одна моя половина с облегчением парирует: ну и что? Не тронул и отпустил. Он же не прикасался. Это моя ненормальная психика причина того, что эти действия приобрели откровенно сексуальных характер. Вряд ли он планировал такое. Кроме поцелуя моих пальцев он не позволил себе никаких касаний.
Вторая — бьется в истерике, что никакого права он не имел поступать со мной так! И откуда мне, идиотке, знать, что он делал со мной, пока я была в отключке? В полицию? Смысл? Что я скажу? На что жалоба? На подарки? Это не запрещено УК.
Пересматриваю СМС. Ни намека на угрозы. На похищение жалоба? А как его доказать? На мне никаких следов, свидетелей тоже нет. Заявление примут, искать не будут. Смысл проходить все эти унизительные процедуры?
Рассказать Стасу? Перебирая пальцы на руке считаю дни. Сегодня у него должен быть выходной…
Только зачем? Чтобы выслушать опять, что это моя вина? Что все из-за того, что я работаю натурщицей? Тысячи женщин работают натурщицами, моделями, актрисами, порно-актрисами, наконец! И всем плевать на это. Никто не преследует их. Обнажение сейчас — дешевый товар, его не похищают, его можно взять за копейки, можно взять бесплатно. Не при чем здесь обнажение. Здесь что-то другое. Мой сталкер совсем другое хотел от меня. Он хотел моей уязвимости. Но Стасу это объяснить невозможно. Он просто не про это. В его вселенной не существует таких тонкостей. В его вселенной есть моё тело, которое ему нравится. И моя психика, которая его бесит. Которую бы он с удовольствием подрихтовал под какой-то легкий штамп и был бы счастлив. А сталкер, он иной. Он хотел моих «внутренностей», его заводит именно это.