Нина сжала губы. Обычно она никому не желала несчастий, но Себастьян действовал на нее, как красный цвет на быка. Нет, она злилась не на его успехи, видит бог, он как про́клятый спину гнул, чтобы стать шеф-поваром его собственной маленькой сети ресторанов. Слишком уж гнул, на ее взгляд. Нет, дело было в этом его надменном превосходстве. Каждый раз, когда она сталкивалась с ним на протяжении этих десяти лет, неизменно оказывалась в проигрышном положении. А последний раз был просто унизительный.
– А кого-нибудь найти на эту работу ты не можешь?
– Вряд ли можно кого-то найти за такие короткие сроки. Курсы начинаются на следующей неделе. К тому же на следующие несколько недель мне не нужно ничего, кроме пары свободных ног. Пока с меня не снимут гипс.
– Слушай, Нина могла бы тебе помочь. Ее отправили в отпуск.
Нина выпрямилась на сиденье, вонзившись прищуренным взглядом в своего невероятно глупого братца. У него что – мозги отшибло или что? Почувствовав движение в машине, Ник повернул голову, и она увидела блеск его зубов в темноте – он улыбался ей во весь рот.
– При всем уважении, Ник, твоя сестра – последний человек в мире, которого я бы взял себе в помощники.
Ухмылка Ника потемнела. В машине наступило продолжительное молчание.
Потом Себастьян пробормотал:
– О, черт побери, она там, рядом с тобой, да?
Нина с ледяной улыбкой распрямила плечи.
– Вот уж воистину «черт побери». При всем моем уважении, Себастьян, я бы предпочла кастрировать овец зубами на ферме, чем помогать тебе.
С этими словами она наклонилась, ткнула пальцем в панель управления и отключила телефон.
Глава вторая
Семейная кухня была настоящим ульем – тут все работали, ее мать носилась из угла в угол, надев перчатки-прихватки с цветочным рисунком, большой кухонный стол был накрыт на восьмерых, а на большой плите что-то шипело и пузырилось в сковородах.
– Нина, Ник. Как раз вовремя.
– Ух, как вкусно пахнет, – сказал Ник, бросая ключи от машины на комод к другому разнообразному хламу, который, казалось, накапливался там за один день, сколько бы их мать ни наводила там порядок. Хотя все четверо ее взрослых сыновей в той или иной степени покинули дом, они продолжали считать кухню своей собственностью, что приводило в восторг мать Нины. Ни один из ее отпрысков не заплутал где-нибудь вдали от дома. Ник, который был на два года старше Нины, жил в коттедже по соседству и помогал отцу в работе на ферме и с овцами. Он еще вел холостяцкую жизнь и, казалось, не спешил найти себе жену, а проводил время, испытывая потенциальных кандидаток.
– Садитесь. Наверняка с голоду помираете. А где Дэн и Гейл? Они сказали, что будут пять минут назад.
– Ма, это же Дэн. Он гарантированно опоздает на собственные похороны, – сказал Ник, наскоро чмокая ее в щеку и одновременно снимая шарф.
– Не говори так, – сказала она, вздрогнув. – Они сегодня были заняты в пивоварне и в магазине на ферме. Целый автобус приехал из Северного Уэльса. Бедняжка Кэт.
Линда, мать Нины, сочувственно посмотрела на невестку Нины, ссутулившуюся в конце стола над пустой чашкой кофе. Кэт, которая вышла замуж за их второго по старшинству брата Джонатона, одного из близнецов, подняла светловолосую голову и едва заметным движением безнадежно помахала ей.
– Дурдом какой-то. У нас кончились сконы[3], и кофе, и ореховое печенье. Не, честно, эти пенсионеры, они как саранча. Можно подумать, что они месяц толком не ели. Всё смели – шкафы пустые.
Мать улыбнулась Нине обеспокоенной полуулыбкой.
Нина застонала, стягивая с себя пальто.
– Не переживай, как только я поем, то быстренько приготовлю тебе партию сконов и торт. А сливочный крем сделаю завтра утром.
– Ах, дорогая, ты сама только что с работы и, наверно, устала. Уверена, Кэт сможет денек перебиться.
Нина успела разглядеть, как Кэт закатила глаза.
– Ма, это не отнимет много времени.
– Ну, если ты уверена, дорогая.
Слава богу, через пять минут ее старший – на пять минут опередивший Джонатона – брат Дэн влетел в кухню, таща за руку свою жену Гейл. Дверь распахнулась на петлях до упора, когда, хихикая, появилась эта парочка.
– Привет, народ, любимое дитя пришло, – загремел Дэн. Его жена легонько ударила мужа кулаком по ребрам.
Внезапно шум в кухне десятикратно усилился, и из коридора появился ее отец, заскрежетали на плиточном полу стулья, зазвенели пивные бутылки, когда из холодильника извлекли несколько штук, быстро сорвали с них крышечки, которые со стуком ударялись о кухонный стол, а отец принялся работать штопором, и вскоре раздался приятный для уха хлопок – пробка была извлечена из горлышка бутылки красного вина. Они привычно расселись по своим местам, и за столом пошли разговоры на самые разные темы. Нина проскользнула на свое место рядом с матерью во главе стола.