футболке и каких-то невообразимых шортах. - В общем, ты как хочешь, я завожу
машину и беру Катерину, а ты жди отца, подъедете, убедишься, что никто не помер.
Отец знает куда. Лопоушка сдалась, Катерина заскочила в дом и выбежала оттуда с
полиэтиленовым пакетом, огромным, словно они собирались на курорт дней на
десять. Марк усмехнулся, кинул пакет в багажник своего, недавно подаренного
отцом, авто и двинулся на озеро, поглядывая на довольную Катерину. Щёки
девушки горели бордовым, как при температуре. - Жарко тебе? - он направил
лопасти кондиционера прямо на лицо Кати. - Нормально. - Смотри... - что
«смотри»? Марк сам смотрел по большей части на Катю, а не на дорогу, благо та
была просёлочная, никаких резких поворотов и перекрёстков не было. Катерина
оглядела пустынный берег, в чёрных глазёнках не было испуга, скорее интерес. -
Где мы? - На озере. - На другом каком-то... - У нас одно озеро, Катерина, мы дальше
по берегу проехали, тут чище, не люблю толпу. - А, ладно. Конечно, ладно! -
Переодевайся, - Марк достал пакет Кати. - Тут хороший спуск, тебе понравится.
Самому Марку пришлось постоять у машины, в стороне, не думая о том, что
девушка сейчас снимает свою невообразимо огромную футболку и надевает
купальник. Интересно, какой он? Купальник оказался раздельным, ничего
особенного, даже чашечки с поролончиком, при беглом взгляде не понять, своя
грудь или эффект от посадки бюстгальтера, и трусики, хорошенько прикрывающие
попу. Не кокетливые шортики, прикрывающие ягодицы до половины, а самые
обыкновенные трусы на тётку лет пятидесяти, килограмм под сто весом. Видимо, у
Лопоушки был серьёзный комплекс в отношении дочери, хотя слыша её стоны за
стеной, а порой и крики: «Боря, Боречка, сильней», и не подумаешь, что такая
пуританка. Или дочку такой растит. - Пошли, - небрежно махнул рукой, зайдя в
воду до причинного места, потом, нырнув, проплыл, открывая глаза. Вода была
зеленоватой, прозрачной, какой-то сказочной. Какое-то время он наслаждался
прохладой, наблюдая краем глаза за Катей. Она медленно входила в воду, аккуратно
проводя впереди ногой, потом второй, и разводя руками невидимые препятствия, а
потом резко опустилась в воду, мгновенно, Марк даже сделал с перепуга пару
широких махов руками в сторону берега, пока, с довольной улыбкой, Катерина не
вынырнула, сплёвывая воду, которая текла по подбородку, шее и пряталась где-то
под толщей изумрудной воды. Захотелось эту воду слизать с подбородка и губ. Он
хотел, хотел сильно. Не особо веря себе. Что там хотеть-то? Вот так, всерьёз? Но
хотел... даже двинуться было неудобно, южные широты настаивали на внимании.
Марк держался поодаль, просто наблюдая за тем, как плескалась или плыла под
водой Катя. С одной стороны - ему нравилось смотреть на неё, представлять,
мысленно ласкать, сжимать, лапать. С другой - всё равно чувствовал, что надо
приглядеть, не как за ребёнком, а потому что обещал Лопоушке. Они ели
бутерброды, которые извлекла Катя из огромного пакета, и запивали горячим чаем
из термоса. Катерина сидела опасно близко, Марк даже накинул полотенце себе
ниже пояса, якобы от крошек. В плавках у него были не крошки, и эти «не крошки»
требовали к себе внимания. Он поправил эрекцию и незаметно, как бы между
делом, придвинулся к девушке, которая уселась на покрывало так, чтобы
бутерброды были между ними, где-то посередине. Смотри-ка, печётся о
справедливости. Марк ещё немного передвинулся и вытянул ногу рядом с девичьей
ногой, почти вплотную. Он мог поклясться, что ощущает волосками на своей ноге
гладенькую светлую кожу её ноги. И мог поклясться, что этими волосками ощущал
мурашки, которыми покрылась нога Катерины. Он подвинулся, переставляя пятую
точку на покрывале ближе к бёдрам девушки. Катерина замерла и смотрела своими
глазами, ставшими похожими на блюдца, круглыми, чёрными. Его палец скользил
по коленной чашечке, там кожа была немного шероховатой, а вот с обратной
стороны - нежная, гладкая, горячая. Марк нагнулся и поцеловал коленку, держа её
крепко, как и вторую ногу, на всякий случай, удивительно, но Катерина не
вырывалась. О, да! Его язык скользнул вниз по голени и дошёл до щиколотки, там
кожа была почти прозрачная, холодная, он легко целовал по кругу щиколотку,