опускаясь губами к пальчикам. Стряхнул песок и взял мизинец в рот. Посасывал,
смотря, как расширяются глаза Катерины, ощущая, как она замерла, перестала
дышать, сжалась. Стыдно... Девушка понятия не имела о стыдном. Его губы
пробежались выше, обратно по икре, задерживаясь с обратной стороны коленки,
посасывая там нежную кожу. Она могла вырваться, могла хотя бы попытаться, но
она замерла, только огромные мурашки, кажется, жили своей жизнью, мигрируя
вслед за губами Марка, которые уже изучали внешнюю и внутреннюю сторону
бедра. Кожа была гладкой, как полированная поверхность мебели, и пахла чем-то
малиновым, сладким, хотелось слизывать, оставляя дорожку слюней. Марк
проходил поцелуями практически сухих губ. Сжалась Катенька, когда губы Марка
оказались в опасной близости от трусиков, их он намеренно пропустил, а вот
защёлку бюстгальтера расстегнул, любуясь вблизи на те самые арбузики с сосками-
косточками от вишен. Он протянул руку и погладил, легонько обхватив. - Не бойся,
- без толку, застыла, как мраморная, смотрит, словно заворожённая, карие глаза
неотступно следят за рукой, которая по кругу обводит грудь, совсем немного
сдавливая, избегая контакта с соском, наблюдая, как он топорщится и прямо-таки
умоляет о ласке. Марк надавил на Катерину, заставил улечься на спину, поглаживая
грудь, живот, царапая по краю трусиков. При попытке проникнуть пальцем под
синтетическую ткань, Катя попыталась вскочить. Приятно ей, приятно и страшно...
- Не бойся, - он ощущал, что его руки трясутся, он хотел Катерину. Будь это любая
другая - она бы уже лежала, широко раздвинув ноги, подняв коленки к груди,
предоставляя лучший вход в любое своё отверстие, приглашая и даже умоляя.
Любая другая. Катерина лежала, вытянув ноги, сжимая их. Но она позволяла
гладить себя, опускаться поцелуями по шее и захватывать сосочки губами, а потом
и вовсе прикусывать. Катя всхлипывала, рефлекторно выгибала спину и тянулась к
телу мужчины, который гладил, зацеловывал, ласкал, облизывал и прикусывал,
чтобы снова лизнуть. Мягкая. Сладкая. Чувственная. Тонкая. Ароматная. Катерина.
Выдержка заканчивалась, но оторваться от источника столь мазохистского
наслаждения не было сил. Член, казалось, разорвёт, яйца ломило, в прямом смысле,
болезненно, внизу живота пульсировало, в глазах бегали тёмные пятна, по итогам,
Марку не светило ничего, даже самой примитивной ласки, Катеринка лежала,
вытянувшись почти по команде «смирно», но какое это имело значение для Марка?
Он слушал прерывистое дыхание девушки, слушал её тоненькие и такие уютные,
какие-то до исступления родные стоны, что не хотел прерывать это наслаждение.
Пусть его яйца взорвутся к чертям, он не уберёт своих рук от Катерины. Резко
подхватил под поясницу, прижал к себе, тело к телу, ощущая голой кожей торчащие,
острые соски, твёрдые, как косточки от вишен, гладя по спине, шее, целуя всё, до
чего мог дотянуться. Она была безвольной, как гуттаперчевая куколка, только
вздыхала и хваталась за его шею. А волосы... волосы Катеньки оказались мягкими,
как кошачий мех, они струились между пальцами, когда Марк сдёргивал резинку,
зацеловывая щёки, обводя языком ушки. Маленькие ушки, и не лопоухие. Когда он
прикусил мочку - Катерина вздрогнула, выгнулась, напряглась. Он прикусил
другую, опустился, так же прикусывая по шее, долго проводил языком по ямочке в
ключицах и, наконец, добрался до соска, облизывая его, забирая в рот маленький
твёрдый комочек, а потом и всю ареолу, обводя языком по кругу, кусая болезненно
за самый центр. - Нет, конечно, нет, - пробормотал Марк, когда она судорожно
сжала ноги, хотя секунду назад её бёдра отчаянно двигались, а влажная синтетика
шлифовалась о ногу Марка. - Я сверху, только сверху. «Неужели кончит?» - билась
шальная мысль. Катерина, раскрасневшаяся, запыхавшаяся, позволяющая себя
обцеловывать и ласкать, почти запретно, для неё - точно за гранью, неужели кончит
от его ласк, когда он даже в трусики не забрался? Не стал, она отчаянно зажимала
ноги, опасалась, стеснялась. Рискнул. Сжимая мягко сосок, силой разведя её ноги
своим коленом, обхватывая ладонью всё, на что её хватило, сдавливая с небольшой
силой. Пальцами там, где прячется клитор, где самое сладкое местечко,
оставляющее сейчас приличное пятно на трусиках, вниз по промежности, до попы,