любовницей, чем грушей для битья, сколько можно терпеть? - Я же виновата перед
ним, Боря. - Твою дивизию! Ты ни в чём не виновата! - Катя... - Яшка твой пропил
все свои возможности родить ребёнка, у него наверняка всё заспиртовано уже, до
самых ушей, и он понимает это, вот и бесится. Катя не должна выходки этой пьяни
видеть, ты понимаешь это? - Ей отец нужен, Боря. - Я, по-твоему, кто? - Ты - не
отец. - А муж твой - отец, да? - Да! И в свидетельстве о рождении так написано. -
Твою мать... Людочка, да какой отец из алкоголика? - Родной! - выпалила и
вывернулась из захвата руки, быстро сажая Катеньку в коляску. - Я не оставлю это
так, - сказал уже в окно машины и нажал на газ.
Не оставит, не в этот раз. Он может жить с любовью к этой женщине, может
смотреть, как она гробит свою жизнь на алтаре семейной жизни во имя
сомнительных моральных принципов и праведных идеалов, но спускать коту под
хвост жизнь своей дочери он не даст. Бронислав приезжал каждый день, в одно и то
же время, Люда выходила и шла мимо, он догонял, и их диалог повторялся из раза в
раз, одно и то же. Она отказалась от денег, разоравшись, что они с Катенькой ни в
чём не нуждаются, в чём Бронислав сомневался, глядя на застиранное платье
Людочки, уже месяц одно и то же. Когда же она кинула взгляд на случайно
выпавшую из пакета с продуктами сладкую булку и быстро сглотнула, Бронислав
молча протянул, и Люда съела тут же, всухомятку, не запивая водой, ему захотелось
орать от бессилия и злости. - Катенька хорошо кушает, ей хватает, - поймала его
взгляд Люда, пробурчала, будто извиняясь за свой порыв. В тот день Бронислав
выслал денег почтой, полагая, что таким образом Людочка не сможет отказаться.
Адресат перевод не получил, через несколько дней он ждал, как всегда, но она не
вышла. Мимо проходила женщина, сухая, сгорбившаяся, похожая на смерть, только
не хватало косы за плечом. - Не выйдет она, не жди, - прошамкала сморщенными
губами. - Яшка её совсем разум потерял, как перевод твой увидел, в больнице она,
сильно он её в этот раз избил... Живого места не осталось, а что там бить-то,
путёвый цыплак, и тот больше весит. Вот пьянь-то! - В какой больнице? - ни жив,
ни мёртв, уточнил. - Не знаю, сынок, скорая увозила, свекровка ейная вызвала, я не
расспрашивала. Спросишь - они и вовсе со свету сживут девку. Красивая она на
свою беду, а Яшка пьянь последняя, поскорей бы бог его прибрал, да видать, такое
отродье и там не нужно. Ты бы не приезжал больше, у тебя семья, жена -
уважаемый человек, мальчонка, а у них, может, и наладится, если ты мельтешить
перед глазами не будешь, жили же до этого, прости, господи. - Всё знаете? Откуда
только. - Так кто тебя не знает-то, милый? Город небольшой, ты фигура видная, а
тут и вовсе деревня. И что девочка от тебя, тоже все знают. Яшка-то давно как
мужик полный ноль, это и мать его говорит, а тут рожает Людка, да чернявую
девчушку, отродясь у Агафоновых чернявых не было, а что она с тобой якшалась,
только ленивый не ведает, за то и бита. - Где Катя сейчас? - Так у Агафоновой, у
свекровки, но ты туда не ходи, там девочку не обидят, присмотрят да накормят, а на
пороге появишься, не жить Людке, свёкор-то психический у них, убьёт, и ведь не
посодят даже. - Понятно, - просипел, борясь с тошнотой. - Не ходи к ним, не обидят
они девочку, свекровка у неё баба жалостливая к животинам да ребятишкам. Найти,
в какой больнице Люда, не составило труда, там Бронислав натолкнулся на мать
Людочки, раньше срока состарившуюся женщину. - Пришёл? - накинулась она на
него. - Обрюхатил, а теперь пришёл? - Я... - Головка от хуя ты, а не мужик!
Болтаешься туда-сюда, а она синяки носит. - Так пусть уходит, я всем обеспечу, -
уставился прямо на женщину. - У ребёнка семья быть должна, и отец. Яшка, какой-
никакой, а Катеньке отец, думаешь, легко без мужа-то, без отца детям? Как
Егорушка родился, так нас папаша их и бросил, всю жизнь на себе волоку. Теперь
вот Егорушку схоронили, Люда замуж вышла, взял же порченую, не попрекнул
сильно, и снова ты! Ещё и Катя... - Катя - моя дочь. - Яшкина она, а что родила от
тебя, так не мудрено, женщине дитё нужно, а муж её бестолочный, вот она и
сподобилась от тебя, но Яшкина Катерина, то и в документах указано. - И что же,
пусть этот «отец» бьёт, лишь бы был? - Да лучше битой ходить, чем совсем без