обязательно, хочешь, сейчас? - Она даже подпрыгнула на стуле и рванула в сторону
кухни. - Эй, не надо, я пошутил, - пробурчал Марк, - потом как-нибудь, сиди. -
Анжелочка, как же так? - журил Бронисав. - Это же оливье. - Но ты... ты не
любишь. - Как хозяйка этого дома, - на слове «хозяйка» у Анжелочки заблестели
глаза, ещё чуть-чуть - и начнёт потирать ладошками, - ты должна была
поинтересоваться у гостя о его предпочтениях, в следующий раз будь
внимательней, - снисходительно, свысока. В общем, ничего особенного, с кем его
отец общался по-другому? С Лопоушкой только, да и то, когда это было, и почему
он всё время возвращается к тем временам? Мозг услужливо подсказал - почему.
Как же хотелось послать в пешее путешествие и «хозяйку этого дома», и
зарвавшегося барчика, который, кажется, уже с жиру бесится, от того, что болото
становится маловато для его разъевшегося пуза, а на соседнее, более широкое и
сытное - не пускают. Марк продолжал сосредоточено жевать и пить. Всё в
российских традициях. Все сидят, жуют, пьют - семейный праздник. Одно плохо -
оливье нет. Уже в изрядном подпитии он прошёл в ванную на первом этаже,
засунул голову под холодную воду, эдак можно не дождаться и боя курантов,
вырубиться, как в девятом классе после полстакана водки. Схватил полотенце,
которое услужливо подавала Анжелика, стоя как-то слишком близко для обычного
проявления вежливости. Грудь, конечно же, была на виду, почти вся. Екатерина
вторая нашей современности - усмехнулся. И протянул руку к тёплой коже, пальцы
провалились в мягкость, сдавил сильнее, интересно, останутся следы? - Ой, -
пискнула. - А так? - он резко нырнул под бюстгальтер, ощущая костяшками пальцев
кружево, и ущипнул за соски. - Оооо, - коровьи глазки закатились, нет, всё же,
лицом в пол - отличная идея. Только так её и можно иметь. Задница у Анжелики
одерживала уверенную победу над лицом. Марк оценил её, когда развернул
«мачеху» к себе спиной и прогнул её вперёд, вынуждая выгнуть поясницу. О, да!
Отличный вид. - Неужто муженёк не удовлетворяет? - и ведь вид отличный, и в
штанах стоит колом, того и гляди прорвёт молнию на брюках. Анжелика что-то
лепетала, тёрлась ягодицами о пах Марка, для этого ей приходилось привставать на
носочки, он даже согнул ноги в коленях, облокачиваясь на раковину, чтобы ей
удобней было, чтобы ощущала то, что у него в штанах. - Марк, - белые ладошки
побежали к молнии. - Подожди, - резко дёрнул на себя, хватаясь за грудь,
бесцеремонно хватая, сминая ладонями, - погоди немножечко. - Он сейчас поймёт, -
бубнили красные сырники, - давай быстрее. - Не люблю торопиться... Чего он, в
самом деле, ждёт? Порядочность в нём заговорила? Жена отца? Очередная жена,
через год ещё одна будет, через два - ещё одна, и так до бесконечности. Да какая
нормальная женщина станет жить с этим зажравшимся барином, только за деньги и
держатся. За бабло многое можно потерпеть, придирки, ор... - Быстрее, быстрее, -
суетилась Анжелика, стаскивая с себя кружевные трусы, - как ты хочешь? Я всё
сделаю, ты скажи, я многое могу... - Многое... - Марк оглядел Анжелику, комичное
всё же зрелище, одна грудь вывалилась в разрез платья, другая туда просто не
поместилась, подол поднят до талии, которая, кстати, была, хоть и покрыта слоем
жирка, один чулок держится у самого «не балуй», а второй болтается у коленки. -
Покажи мне это многое, - он медленно расстегнул молнию, вытащил член из
трусов, приспустил штаны до колен и поманил пальцем «мачеху», которая, моргая,
смотрела на красавца. Да, Марк знал, чёрт возьми, что член у него отменный,
каждый мужик знает о своём детородном органе больше, чем любая из его женщин.
Не огромный, не мелкий или крючковатый, а ровный, у основания толще, с
мясистой головкой. С таким только в порно сниматься. - На коленочки и ко мне.
Анжелика тяжеловато опустилась на колени и двинулась в сторону Марка. Игра
заводила. - Проси. - Можно? - мяукнула Анжелика. - Лучше проси. Она поцеловала
его ногу. Марк отодвинул ботинок подальше, ещё не хватало оставить следы
помады на итальянской коже. Стала подниматься, заискивающе поглядывая,
облизала головку, причмокнула, набрала воздуха, выдохнула, собираясь с духом, а
потом насадилась ртом, уперевшись красными сырниками в лобок. Действительно,