Сладенькая. Девочке точно должно понравиться. Потом сходил за закуской, быстро
организовав «пикник» с обратной стороны дома. Даже если кто-то приедет, можно
будет успеть всё прибрать, частный двор огромный, укромных уголков много. -
Давай, что ли, отметим. - Что? - посмотрела с интересом. - Как - что? То, что ты
бросила курить, - разлил по рюмочкам, Кате, едва заметно, больше, и протянул,
буквально вкладывая в ладошку, ставшую прохладной. - Не пью я... - Как это - не
пьёшь? Курить - курила, а не пила, непорядок, - он подносил рюмку с рубиновой
жидкостью к девичьим губам. - Не должно быть такого, когда девушка уже
целуется, а алкоголь не пьёт. Катерина странно посмотрела на Марка и сделала
маленький глоток, поморщилась с «фууу», и отставила. - Давай, давай, - продолжал
настаивать. - Ты споить меня хочешь, - выдала Катерина, - споить и трахнуть. Марк
от неожиданности подавился, наливка пошла носом, он долго отплёвывался, смотря
в удивлении на Катеринку. - С чего ты взяла? - Разве не так? - Вообще-то - так, -
Марк посмотрел прямо на девушку, интересно, что ответит? - Хочу тебя трахнуть,
Катерина, сильно хочу, у меня и сейчас стоит, если честно. Не была бы ты целкой,
уже бы раскатал тебя вот на этой лужайке, - нагнулся к ней близко, - знаешь, как?
Ноги бы твои развёл широко-широко, прижал к земле, - ого, как расширились глаза,
ещё чернее стали, - и трахал, а с тебя бы текло, и всё вокруг влажно было... - вот и
щёки бордовые появились. - Знаешь, какой отличный вид, когда женщина так
лежит, она вся открыта, вся, - заметно вздрогнул. Хотел смутить Катерину, а
добился того, что член пришлось поправлять, его-то не очень интересовали
вопросы морали, общественного мнения, того, девственница Катерина или нет, он
был готов прямо сейчас нырнуть в трусы к девушке. Марк разделял мнение своего
члена. На шее Кати выступил пот, едва заметный, его тут же захотелось слизать.
Она два раза крупно вздрогнула, сжала губы и посмотрела глазищами, в которых,
кажется, мелькнули слёзы. - Нет, - она быстро встала, одёрнула юбочку, которая
была почти до колена, с её-то ногами - преступление. - Ты не будешь меня трахать,
- и пошла в сторону дома. - Это почему? - Марку даже стоять было больно, внизу
живота ныло, что же он так реагирует-то на неё? - Потому что! - теперь уже
побежала, быстро, Марк был выше, да и ноги значительно длиннее, но не сразу
догнал, только у дверей её комнаты, успев подставить ногу, чтобы не смогла
закрыть дверь. - Ты не ответила на мой вопрос, Катерина, почему? - Мне нельзя, -
её лицо стало бордовым, как свежесваренная свёкла. - Брось, Катерина, многие в
твоём возрасте занимаются любовью, а ты только с виду худая, на самом деле
сформировалась... - он подтолкнул девушку к кровати. - Тебе же нравится, когда я
глажу тебя, я вижу, ты возбуждаешься, ты хочешь, давай. У неё не было сил оказать
хоть какое-то сопротивление, она упиралась парню в грудь руками, но всё равно
была зажата между матрасом с постельным бельём, с какими-то розовыми
слониками, и мужским телом. - Давай, - он пристроился между ног, не задирая
юбку, и упёрся эрекцией ей в низ живота, постепенно спускаясь ещё ниже, потом
поднимаясь, теряясь в ощущениях. А ведь он даже не снял штаны с себя и с
Катерины трусы, которые он прямо сейчас захватил пальцами сбоку, какой-то
плотный трикотаж, грубоватый... и потянул вниз. - Нет! - у Марка в глазах
потемнело от визга. - Да что ты так орёшь-то?! - навис над ней, прижав её руки к
подушке одной рукой, продолжая шлифоваться о девушку, она ёрзала, пыталась
вырваться, получалось даже слаще. - Нет, - Катерина отвернула голову к стене и
снова покрылась багровым румянцем. - Почему? - ему можно было выдать какую-
нибудь театральную премию за то, как он это спокойно и вкрадчиво сказал:
«Почему?» Марк даже приотпустил её руки и легко подул на прядь волос, которая
лезла в глаза Катерине, убирая негодную. - У меня эти дни, - тихо-тихо, он даже не
сразу понял. - Месячные? - Да, - вот тут она уже шептала. - Можно и в месячные, -
посмотрел с сомнением на Катю... да, явно не идея тысячелетия. - Хотя, ты права,
первый раз в это дело... - он отпустил окончательно руки и сел рядом. - Сразу надо
было сказать. - О таком не говорят, - она даже не пыталась встать или дёрнуться,
лежала себе спокойно, говорила тихо, только краснела. Поправил то, что было в