Серёге, было понятно любому - хомяка-осеменителя. После Маринки - Милка была
подарком судьбы для Серёги, как говорится в знаменитом фильме, «хороший отсос
всегда похож на любовь» - и Серёга влюбился. Марк был уверен, что до первого
свистка Маринки, но то ли Маринка не спешила возвращать Серёгу, то ли влюбился
он не на шутку, но ситуация начинала выходить из-под контроля, и Марк бесился.
Единственным желанием в обозримом будущем у него было - набить Серёге морду.
Не за Милку, нет. А просто так - за всё хорошее, как говорится. И почему-то за
Маринку. Вот за неё было обидно, хотя и Серёгу он понимал, продержаться без
хорошего и частого секса Марк бы не смог, а Серёга держался, и долго. Но словно
этого было мало, у Лены нарисовались «серьёзные отношения с солидным
мужчиной». Мужик этот был из соседней области, открывал у них в городе филиал
строительного магазина, приезжал несколько раз в неделю и столь же стабильно
навещал Лену. Правда, и женат он был так же стабильно и уже больше десяти лет,
за время брака обзавёлся тремя детьми, последним - несколько месяцев назад, но
Лена придумала, что это - шанс, и решила тратить своё время и внимание на этого
хлыща. Нет, Марку по-прежнему перепадало, раз в неделю он заезжал к Елене и
отрывался с ней, или она с ним. Видимо, новый ухажёр был хоть и солидным, но по
мужской части - не силён. Катеринины же посещения Марка по ночам, её взгляды
исподлобья и вслед, злые такие, когда он уходил вечером, просто прошвырнуться с
приятелями - не делали жизнь парня легче. Нет, он бы ни за что не отказался от
возмущённого дёргающегося кончика носа и сжатых губ, он бы скорей откусил
себе палец, чем отказался от возможности целовать Катерину, чувствовать, как
разжимает, расслабляет губы, раскрывает их, ждёт. А Катеринина грудь? Да легче
отрезать себе руки, чем не притрагиваться к ней - упругой, горячей и одновременно
мягкой, пальцы проваливаются и пружинят, под ладонью наливается сосок -
острый, как косточка от вишни. Пупок... пупок Катерины был произведением
искусства. Марк ничего не понимал в искусстве, но Катеринин пупок вылепил бы в
гипсе, приравнял к мировым шедеврам и выставил где-нибудь в галерее Жё-де-
Пом. Про всё, что ниже резинки трусов Марк думать без внутреннего содрогания и
какого-то щенячьего восторга не мог, не говоря уже о потенциальном отказе видеть
и, тем более, ласкать. Так что, Марк каждую ночь ждал Катерину, а если не
дожидался, приходил к ней сам, слушал возмущённое сопение - значит, обиделась
на что-то, - и бесцеремонно ложился рядом, силой поворачивая к себе, говоря, что
на что бы Катерина не злилась - этого не было. Не было - и всё тут. И пусть не
выдумывает. И ведь верила, она верила, всегда! И от этого Марк не смог бы
отказаться. Ни за что. К восьми вечера Марк, как и было условлено, зашёл в школу
и, не встретив никакой преграды, поднялся на этаж, где собирался Катеринин класс.
Заглянув - он не увидел Катерину. Группа школьниц сгрудилась в одном углу и о
чём-то оживлённо щебетала, в углу напротив, как на ринге, собрались мальчишки, и
так же оживлённо что-то обсуждали. На столах стояли чинные одноразовые
пластиковые кружечки для горячих напитков и остатки сладостей, были даже
домашние - Лопоушкин Наполеон он признал сразу, вернее, единственный, уже
надкусанный кусочек. На минуту возликовав от того, что дома его точно ждёт
приличный кусок этого сокровища (а за этот Наполеон он готов был самолично
жениться на Лопоушке и даже хранить ей верность, хорошо, что с этим справляется
отец), Марк озадачился тем, где же Катерина. Перехватив взгляд Катюшкиной
подружки, кажется, по имени Таня, Марк поинтересовался, куда делась та, которую
он должен доставить домой, и получил ответ, что «куда-то ушла со своим
Карасёвым». Мало того, что ушла с каким-то Карасёвым, так ещё и «своим»! - А
куда она могла уйти? - спросил он предполагаемую Таню. - Не знаю, обычно все на
чёрный ход за мужским туалетом ходят, - флегматично протянула Таня и вернулась
к беседе с товарками. Вот так, между делом, сдала подругу с потрохами и вернулась
к насущным проблемам. Не то, чтобы Марк возражал, он даже подумать ни о чём
таком не успел, просто направился на тот самый чёрный ход, куда когда-то, не так и