Бронислава затопило желание, несбыточное и сильное. Он просил, уговаривал,
обещал, плёл какую-то ерунду, она отказывалась, упрямо повторяя, что тот женат, и так нельзя. Пока они не оказались на кровати, под ними скрипнула сетка, говоря,
что не рассчитана на вес двоих, но её проигнорировали. Как же было сложно уговорить Людочку, как тяжело ему далась собственная выдержка, когда он снимал с женского тела вещь за вещью, как хотелось сломить её сопротивление, настоять и при этом не обидеть. Он бы не ушёл из той комнаты просто так, он знал это ещё когда ждал Люду у училища, она знала это, как только увидела его. Так начиналась двойная жизнь Бронислава Исаева, а будет ли ей завершение?.. К Богдану он пришёл на следующий день, молча съездил по лицу, тот не сопротивлялся, умылся под рукомойником и закинул в сторону полотенце. - Знаешь, за что? - помолчав,
спросил Бронислав. - Знаю, - сплюнув, ответил бывший друг. - Оставь её, никогда не приближайся. - Не смогу, - Богдан отвёл глаза. - Что? - он не понял, подумал, что не расслышал. Что ему померещилось. - Не смогу, я люблю её. - Любишь, поэтому бьёшь? - Поэтому... ты думаешь, нужна она мне? Зачем? Ты видел, где она живёт? У
неё мать санитаркой работает, и младший брат инвалид детства, врачи говорят,
умрёт скоро, а пока жив - всё внимание ему, ей даже на еду не присылают, она работает и ещё умудряется матери помогать. Она не нужна мне, но я не могу её оставить, не могу бросить, и за это ненавижу. Смотрю на неё, и такая злость во мне поднимается... Я бросал её, не один раз, не получается. - А она? - А она меня боится. Скорей всего, я её когда-нибудь ударю так, что она заявление на меня напишет, снова, и меня тогда точно посадят. - Ты больной, - Бронислав посмотрел на Богдана. Некогда привлекательный парень сидел с осунувшимся лицом,
небритый, сутулый, и выводил указательным пальцем одному ему ведомые рисунки на застиранной скатерти. - Не посадят, - сказал, Бронислав вставая, - мёртвых не сажают. - Убьёшь? - усмехнулся. - Не сомневайся в этом. Богдан посмотрел на бывшего приятеля и понял - тот убьёт. Марка надо было устраивать в садик, уже давно, а Антонина никак не хотела отпускать от себя внука и переезжать на юг отказывалась категорически, хотя бы, пока Ирина не доучится. Так и жили, по накатанной. Бронислав шёл домой, ел то, что приготовила мать, играл с сыном,
даже почитывал книжонки по воспитанию, пытаясь понять премудрости детской психологии, на выходных в их размеренный быт врывалась Ирина, Бронислав был даже рад её видеть. Она много и с интересом рассказывала, делилась впечатлениями, щебетала о том, что им надо перебираться в область, поближе к её учёбе и месту будущей интернатуры, да и ночи радовали. Бронислав не задавал вопросов, с кем проводит ночи его жена в остальное время, она тоже не спешила предъявлять претензии. С годами они стали дружны, пожалуй, если бы Бронислава спросили, кто его лучший друг, он бы, не задумываясь, ответил - Ирина. Она отвечала взаимностью. Лучшие друзья с особыми привилегиями и общим ребёнком. Один раз у них состоялся полуразговор, когда кто-то из совместных приятелей упомянул Богдана, лицо Иры перекосилось, как от зубной боли. -
Видишься с ним? - к вечеру не выдержал Бронислав, бросив зло, уставившись на жену. - Нет, - спокойно заявила Ирина, - он подлец, всегда им был. Люда твоя замуж вышла, так он на свадьбу явился, дебош там устроил... - Моя? - он попытался сделать удивлённое лицо. Ирина подскочила и выбежала на кухню, вернулась через несколько минут, спокойная. - Я знаю про вас, - она отвернулась, - всё понимаю -
это моя плата за институт... Марика не вижу, муж с другой... но я бы не сделала другого выбора, понимаешь? - Понимаю, - он сел на кресло, вытянув ноги. - Мы расстались с Людой, - зачем-то добавил. - Правильно, - Ира улыбнулась. - Она хорошая, упрямая очень, но хорошая, ей мужа надо, детей, семью нормальную, она на операционную сестру сейчас учится... Говорила, мужу жильё обещают от работы, как молодому специалисту. Ты только испортишь всё, пусть хоть у неё всё получится, - вздохнула. «Хоть у неё» повисло в воздухе тягучим эхом. Спустя время Бронислав ударился в бизнес, на работе платили всё хуже, пока совсем не перестали. Вложив всё, что удалось отложить, открыл небольшой киоск на автобусной остановке, прилегающей к собственному забору, сам просиживал там часами в роли продавца и уборщицы, платил откаты и взятки, ездил за товаром.
Тесть, было, попытался помочь, но за годы брака накопилось уже столько ничем не прикрытой агрессии, что попытка увенчалась очередным скандалом и криком Иры,
чтобы отец провалил из их жизни навсегда. Тот обвинял дочь в том, что стала кукушкой, орал, что как была шалавой, так и осталась, и что её институт - придурь,
и уж он-то позаботится, чтобы Иру не взяли никуда на работу, чтобы засунули по распределению в тайгу, кормить комаров да лечить бурых медведей. Что пора ей бросать «бирюльки с этой медициной» и мужа, который, конечно, не оправдывал обкомовских ожиданий. Вероятно, были причины обиды отца на дочь, но если бы
Бронислав и захотел понять тестя - не смог бы. Он хотел одного, чтобы тот провалился в преисподнюю и никогда не появлялся в их жизни, отравляя всех ненавистью и зловонием.
Бонус. Бронислав и Людмила. Часть 5
Бронислав увидел Людочку на городском празднике, ходили клоуны, работали карусели, и продавалась сладкая вата. Марик был в восторге, Ирина, как всегда,
училась. Люда была с мужем, долговязым и каким-то на удивление бледным,
словно этот человек никогда не выходил на улицу. Светлые волосы, ресницы,
брови, даже глаза почти бесцветные, кожа же была желтоватой. Людочка смотрелась рядом с ним, как яркий садовый цветок рядом с амброзией. Она держала его под руку и что-то рассказывала. Брониславу стало тошно, в очередной раз, даже сильнее. Как же он надеялся, что его болезненная любовь к этой женщине пройдёт, забудется. Мужик он или нет? Он не хранил верность Ирине, от него и не ждали. Любовницы появлялись и исчезали в жизни Бронислава быстрее, чем сменялись недели в месяце. Были среди них и настоящие красотки, и умницы, были старше и младше, но никто не был Людочкой. Он смотрел на Люду с мужем и чувствовал, как горечь поднимается по горлу и затапливает весь организм, до самого края. Наверное, в этот момент он был готов понять Богдана, который ненавидел её за свою же слабость, и единственный выход, который находил - это распустить руки. Бронислав не смог бы ударить, да и желания такого не было, а вот желание вырвать из рук бледного чудовища, сжать до боли, до хруста суставов,
вдавить в себя, сравнять с собой, взять, утопить в своей горечи - было. Люда обернулась, как почувствовала взгляд, и отпрянула, зажимая рот ладонью,
попыталась собраться с силами, несколько раз вздрогнула, обратив на себя внимание мужа. Тот коротко глянул на Бронислава, на несколько мгновений встретившись взглядами, и дёрнул Люду на себя, уводя через толпу. Что-то было в этом жесте хищное, недоброе, то, что не понравилось Брониславу, словно ему вообще мог понравиться вид Люды с каким-то мужиком, муж он или сосед.
Бронислав подхватил Марика и пошёл через толпу вслед за быстро удаляющейся парой. У кромки газона бледный муж оттолкнул Люду и прокричал ей в лицо оскорбления, которыми не потчевал даже отец Ирину, а тот был мастаком, и быстро ушёл. Люда не смогла бы его догнать, не с её росточком и ногами бежать за долговязым. Она обернулась и уставилась на Бронислава, тот молчал. - Зачем? -
только и сказала и попыталась уйти. - Что я сделал? - он уставился на Людочку. -
Что? - Зачем ты пришёл сюда? - С Мариком гуляю, - он пересадил с руки на руку улыбающегося парнишку, который с интересом рассматривал нового человека.
Мальчик не знал агрессии, не видел плохого отношения и не боялся посторонних.
Новые люди вызывали в нём интерес и желание познакомиться. Он дёрнулся,
требуя поставить его на ноги, и направился прямо к Люде, протягивая ей сладкую вату, угощая. Люда присела на корточки, не смогла отказаться и с наигранным удовольствием стала угощаться, нахваливая и вкус ваты, и самого угощающего,