– Какое прекрасное место. Здесь круто.
– Много труда вложено. Работают без выходных. – Конор состроил гримасу. – Это не всякий потянет.
– Да уж, если сравнивать с рабочим днем с девяти до пяти.
Конор приподнял бровь.
– Мне всегда казалось, что юристы работают больше положенного времени. Сверхурочные оплачиваются?
Ханна пожала плечами. Она никогда не имела ничего против переработки.
– Главное – любить свою работу.
– А ты любишь?
– Да. Иногда, как и всем, наверное, хочется перемен, но я спрашиваю себя, а где еще буду настолько же хорошо справляться.
– Когда что-то хорошо получается, это не значит, что этому надо посвятить свою жизнь. Если, конечно, для человека не в этом счастье.
Ханна почувствовала, что тема задела его за живое.
– Верно.
И она снова задумалась, правильно ли поступила, взяв отпуск. «Уймись уже. Это не навсегда. Сама же этого хотела. Теперь поздно давать задний ход, ты уже приехала. Живи настоящим, особенно если ужинаешь с ирландцем, у которого чертики в глазах и который во всем на несколько шагов впереди тебя».
Тут он и спросил:
– Ты в порядке? Такой вид, будто ты борешься с внутренним демоном.
– Нет, ничего такого. – Не хотелось объяснять ни про творческий отпуск, ни про его причину. Знатоку кулинарии сразу станет с ней скучно, а Ханне так нравилось ловить на себе его игривые восхищенные взгляды. И, положа руку на сердце, она уже нервничала. Работа, привычная рутина, маленькая квартирка – все очутилось далеко позади. На языке вертелся вопрос, в чем счастье для него самого, но нудных философских дискуссий не хотелось. Пусть она хоть на мгновение просто побудет туристкой Ханной. Порадуется безобидному флирту. Между ними явно проскочила искра – так какого бы черта этому не порадоваться? Не побыть хоть один вечер не собой, а кем-то другим?
Она подняла бокал.
– Спасибо, что пригласил меня.
– Спасибо, что меня спасла.
– Я так и не спросила, а кто это такая? Я правильно сделала, что занималась пособничеством и подстрекательством, вместо того чтобы проявить женскую солидарность?
– Пособничество и подстрекательство? Это так теперь называется? – Судя по скептическому виду Конора, он имел в виду поцелуй.
Ханна вскинулась. Хоть бы не покраснеть при этом воспоминании, оставившем такой яркий след в памяти.
– По-моему, ты не жаловался.
– Еще бы. Мне понравилось быть спасенным прекрасной дамой. – У Конора сверкнули глаза. – Ты всегда такая решительная?
Ханна задумалась, не в силах оторвать взгляд от этих глаз, внимательных, заинтересованных, с играющими искорками.
– Нет, – коротко ответила она. До чего он самоуверен. Но она и сама такая, так что пусть особо не заносится. – Просто ты так извивался в этом кресле, что пострадало мое чувство мирового равновесия.
– Извивался?! – Он изобразил гнев.
– Да. – Ханна наслаждалась эффектом от своих слов. – Как рыба на крючке.
– В твоей душе что, нет ни капли романтики?
Она склонила голову набок, точно обдумывая вопрос, и наконец сморщила носик.
– Нет, по-видимому. А ты на мой вопрос так и не ответил.
Конор со вздохом покачал головой.
– Прямо как настоящий юрист говоришь. В свое оправдание могу сказать, что это очень напористая молодая леди. Я бы даже сказал, упертая. Я ее встретил на одной вечеринке и решил не огорчать таким резким отказом, каким, видимо, следовало бы. Хотелось избежать конфронтации, что и удалось с твоей помощью. – И добавил после паузы: – Так что я перед тобой в долгу.
– Не волнуйся, я не стану его взыскивать.
А ведь стоило бы.
– Стыд какой! – Это явно прозвучало с вызовом.
Ханна закатила глаза:
– Много мнишь о себе. Ужина хватит.
Конор ухмыльнулся:
– Уверена?
– Вполне.
Жесткость ее тона разбилась о его чересчур понимающий взгляд. Игра началась, и только Ханне было решать, капитулировать или нет. Жюри отсутствовало.
Принесли еду, и восхитительную: основное внимание уделили вкусу, а не претенциозности. Явный плюс в глазах Ханны.
– Позволишь? – Конор взял десертную ложку и, не дожидаясь ответа, зачерпнул из ее тарелки.
– Угощайся.
Ханна наблюдала за тем, как он пробует густой розовато-оранжевый суп. Запах, кстати, был божественный.
– М-м, великолепно. Эстрагон добавили, кажется.
– Превосходно. Никогда раньше не встречала профессиональных дегустаторов.
– Прости, грубовато вышло, да? У нас в семье все друг у друга еду пробуют. Вот, возьми гребешок.