Он сам немного удивлялся своей решительности. Специалисты адаптивной лингвистики востребованы повсеместно. Многие планетные сообщества развиваются в относительной изоляции – если, например, их ресурсы невыгодно обрабатывать в пользу экономики космоса. Тысячи миров – тысячи языков. И когда возникает потребность наладить дипломатические взаимоотношения с планетарной культурой, выясняется чаще всего, что за века варки в собственном котле язык жителей планеты успел далеко уйти по своему уникальному пути развития. Тренировать переговорщиков для каждого этноса с тем, чтобы оперативно провести одну-две сделки, невыгодно. Тем более что минимальный срок подготовки такого специалиста занимает недели. Конечно, если взаимодействие с планетой окажется перспективным, дипломаты будут обучены. Но чтобы только установить саму возможность переговоров, требуется кто-то, кто способен моментально выступить со стороны инициатора сотрудничества. Этим кем-то и становится человек вроде Че. Адаптолингвист разбирает саму структуру языка, ему достаточно прослушать запись осмысленной речи, чтобы понять функцию, а через неё и смысл слов. Мозг при этом работает в режиме предельной нагрузки, это огромный стресс для сознания, а потому при всей их востребованности адаптолингвисты составляют очень малую когорту в армии чиновников и бизнес-специалистов.
На глобальном уровне проблема могла бы быть решена посредством введения языковой унификации… Но точно так же многие вопросы военного или экономического плана можно было бы решить, объединив все народы под общим колпаком власти. Утопические представления о мире, где все понимают друг друга и работают во благо себе и ближним, не спешили становиться реальностью.
И вот сейчас Че соглашался подвергнуть себя добровольной пытке джовианским. Вот уж и правда проверка на прочность. Лучше и не придумаешь.
Решение его не было полностью осмысленным, скорее - следствием порыва. После минутного молчания Че произнёс: "Всё в порядке. Работаем". Улыбнулся Улуру. Она, кажется, поняла.
Ливи, не скрывая облегчения, порадовался боевому настрою пилота. Вспышка Улуру сбила адмирала с толку. Покопавшись в подборке данных, он продолжил инструктаж.
Детали работы, проведённой над подарком джовиан, Государство Калдари удерживало в секрете. Транспортировка информационного пакета такой важности вряд ли пройдёт без эксцессов. Потому ознакомить Че с этими сведениями прямо здесь, в Паале, не представляется возможным. Добровольному имперскому агенту придётся посетить одно место. Услышав, какое именно, Че не сдержал улыбки.
И вот он здесь. Не так уж много времени прошло. Перелёт в гибридной капсуле, оптимизированной для совместных игр с амазонкой, прошёл хорошо. Когда летишь один - никаких отличий, кроме замеченных Нилом лёгких помех. Да и откуда взяться разнице? По сути, на стандартные вводные системы были установлены двойники, простые до примитивизма. Какая цифровая магия при этом порождала волшебное смешение сознаний и чувство невероятной близости – Че не понимал. Как и не понимал никто из людей; а джовиане – молчали.
Че с этой загадочной расой не сталкивался ни разу. Как и большинство капсулиров: империя Джов не нанимала агентов на стороне, а территории их были закрыты для проникновения. А теперь он оказался близок им, как, наверное, бывает близок один из тысячи полубогов. Кто ещё сможет похвастать, что слышал голоса сих загадочных существ? И всё благодаря полузабытой «второй профессии».
Гением Че никогда себя не считал. Его семья, люди, достигшие величественного богатства, хотела видеть в сыне человека исключительного. И оттого он с малых лет находился под присмотром многочисленных педиатров, психологов и наставников. Если разум человека и можно натренировать сверх врождённых способностей, то Че являл живой тому пример.
Ливи мог сколь угодно иронизировать над детством пилота, но он не знал всех деталей. Не знал, что ранние годы будущего капсулира проходили по выверенному распорядку, где каждая минута так или иначе работала на благо его, Че, интеллекта. Вспоминать этот период своей жизни Че не любил: чем старше он становился, тем яснее была функциональная суть атмосферы познания, в которой он рос. Целью его жизни в глазах семьи было не счастье, а полезность. И когда он обрёл свободу от своих корней, с радостью стал жить проще. Настолько проще, насколько это было возможно. Особой инициативы не проявлял, быстро нашёл себе напарника и нанимателя, в компании с которым можно было лишний раз не утруждать себя планированием и поиском перспектив. Расслабился… даже слишком. Тогда Свен здорово его выручил, буквально силой оторвав от сетевой зависимости. Показал, что мир – он интереснее, ярче.
Но как бы то ни было о «второй» своей профессии Че даже не думал. Для него, конечно, было шагом преодоления освоить навык, что давался единицам. Но не было и дня в пытке месяцев обучения, чтобы будущий пилот не пожалел о своей инфантильной тяге к самым сложным задачам.
Ординарная мнемоника – это не столько даже наука, сколько набор тренировочных практик. Она даётся одним и почти недоступна прочим. Но одно дело – помнить детали разговора, и совсем другое – располагать их на виртуальной карте логических компонент и формировать из хаоса звуков понятный языковой код. Пропасть, лежащая между тренировкой памяти и навыками адаптолингвиста так же велика, как разница между управлением фрегатом и титаном. Вместо одной системы ты контролируешь тысячу, вместо одного комплекта двигателей «чувствуешь» десятки маршевых и маневровых. Принципы те же, но качество процесса отличается разительно.
Аналогия всё равно оставалась лживой, поскольку каждый раз, осознавая гигантское тело-корабль, пилот титана просто делает то, что знает. Адаптолингвист же вынужден не только решать привычные задачи, но и создавать новые принципы правил, по которым и сформирует впоследствии искомое наречие.
Впору было поверить в судьбу, рассуждая о забавном стечении обстоятельств. Ливи был прав, говоря, что в начале их со Свеном сотрудничества с Республикой Че был мёртвым грузом. То ли секретарь Свена, то ли его личный курьер… та ещё функция, если подумать. Но Че не ощущал себя ни униженным, ни оскорблённым. Жажда познания, привитая ему родителями и учителями, переросла со временем в апатичное равнодушие по отношению к миру. Если тебе хорошо – незачем желать большего. Если плохо – желай и действуй. Обстоятельства никогда не мешали Че соблюдать эти простые принципы. Под руководством Свена, внешне безынициативный, он в действительности веселился. Если только можно назвать весельем все те огонь, воду и медные трубы, сквозь которые довелось пройти пилотам.
Выйдя из корабля, он почувствовал, будто оставил за спиной что-то очень важное и вместе с тем – отжившее свой срок. Словно сбросил кожу или вылетел из гнезда. Самостоятельность и желание действовать так, как считаешь правильным, спали в нём уже очень давно. Наверное, не стоило так суетиться.
Разбудил.
* * *
Каюта Варгура. Ио не спала, пока спал Ру. Просто не могла. Лишённая корабля, она должна была бы беспокоиться, переживать и чувствовать себя неуютно - как всякий капсулир, оставшийся без привычного железного тела. Но на борту Варгура, под присмотром Ру, ей было спокойнее, чем в самых светлых и далёких детских снах. Здесь она могла переживать только о том, чтобы нести свою вахту - не спать, когда Ру наконец находит в себе силы сомкнуть глаза и отдалиться от действительности.