Мужчина задумался. Погрузился на минуту в базу данных: явно искал юридическую возможность исполнения просьбы. Всё-таки карты оказалась хороши: даже этот плесневелый бюрократ не смог отказать себе в праве выручить такого трогательно обманутого и раскаивающегося в своей преступной слепоте юного патриота. Ифрит еле сдержал злую усмешку.
- Хорошо, - тяжело выдохнул чиновник, - я рассмотрю твой запрос. Это уникальный случай, не афишируй его.
- Спасибо вам!
- Не торопись. Если моё согласие будет одобрено, в течение месяца тебя вызовут на слушание, где ты должен будешь повторить свой рассказ и привести доказательства своих слов. Подготовься. Это всё.
Ифрит изобразил растерянность. Воодушевление, вспыхнувшее было в его глазах, погасло.
- Месяц?.. месяц бесславной жизни накануне войны, когда Федерации нужны все и каждый? Месяц, в течение которого я обречён на недоверие?
- Не проси многого, малыш. Я и так иду на риск.
"Ещё раз назовёт меня малышом - ей-богу, придушу, и будь что будет".
- Знаете... я верю, что нет ничего невозможного. Эта вера привела меня сюда, и я от неё никогда не откажусь, - здесь даже врать не пришлось, искренность Ифрита была неподдельной, - Мне хорошо платили, но я не хочу этих грязных денег. Я... - он вынул из кармана кредитку, торопливо пробежался пальцами по интерактивной поверхности и поднял глаза, - жертвую всё это на благо покоя имперского космоса. Месяц бюрократической рутины, слушания - это же всё формальность, я знаю. Прошу вас, не дайте мне проходить с этой ношей ни дня. Да, я надеюсь на многое. Но не дай вам бог когда-нибудь так же горячо желать избавиться от позора!
Чиновник поглядел на отчёт о переводе, вздёрнул брови. Прикинул свои шансы получить процент за организацию такого пожертвования. Подобрел.
- Это будет стоить... немалых усилий, но я не вижу причин, по которым мы не могли бы обелить твоё имя. Надвигается война, и это время требует не только безапелляционной жестокости, но и готовности прощать. К вечеру в твоей биографии не будет ни слова, способного запятнать твоё имя, молодой Ифрит.
- Служу Федерации! - козырнул пилот.
- Иди. Мне предстоит поработать над твоим делом.
- Вы не можете себе и представить, как я счастлив!
И это было правдой.
* * *
- Присядьте.
Че с удовольствием опустился в массивное кресло. Для деловых переговоров этот кабинет подходил идеально. Атмосфера величественного покоя создавалась из мелочей: деревянные панели, тканая обивка стен, встроенная техника, такая умная, что чувствуешь себя немного лишним. Словно этой комнате вовсе не нужны люди. Комфортно, лучше не бывает.
Контактное лицо военных сил Калдари, моложавый мужчина в серебристом официальном костюме, присел напротив, за шикарный офисный стол. Знаков отличия нет, свою должность он не называл. Чёрт его знает, кто он такой на самом деле. Вполне возможно – агент-полиморф. Без лица и профессии. Настоящих сотрудников отдела криптографических исследований не всякому положено видеть. Как-никак люди корпят над государственными тайнами. Вот и встречают наёмных аналитиков такие вежливые и безликие товарищи. Неприятно… но кабинет – кабинет великолепен.
Пилот положил руки на подлокотники, погладил пальцами мягкую кожу. Он нервничал.
Хозяин кабинета церемонно произнёс:
- Мы благодарны вам, что вы прибыли так скоро. Готовы приступать? Или… отдохнёте немного?
Че порадовался скорости развития событий. Адреналин гулял по крови – плохо для концентрации, но хорошо против сомнений. Надо начинать работу, пока душу в очередной раз не принялся грызть червячок неуверенности.
- Спасибо, я чувствую себя прекрасно. Готов начать немедленно, мистер…
- Джед. Стив Джед.
Че не сдержал усмешки: интересно, где здесь имя, а где фамилия? Собеседник, очевидно, проследил ход его мысли.
- Хотел бы я сказать, что это имя ненастоящее, но увы. Отец – кадровый военный, ему не были присущи чувство юмора или тонкое чутьё на фонетику…
Джед на секунду отвёл глаза куда-то в сторону.
- …мне стоит отметить: вы немало возбуждены, господин Тетора. В таком состоянии вам никак нельзя приниматься за работу. Так давайте же немного поговорим? Я открою вам некоторые детали, а вы спросите, если что-то вдруг окажется непонятно.
Че попытался расслабиться. Мысль материальна, да? Стоило только подумать о том, как всё удачно складывается – и на тебе: инструкции, меры безопасности, и прочая, и прочая… наверняка для подтянутого, как андроид, Джеда, возбуждение – это отвлечённое понятие. Военный был спокоен, как предмет мебели.
- Вы здесь хозяин, - пожал плечами капсулир.
- Благодарю, - кивнул Стив. – Установить взаимопонимание это очень важно. Я должен выдать вам последние инструкции перед тем, как вы приступите.
- Я весь внимание, - сказал Че. «Скорее, весь нетерпение», - добавил про себя.
Джед коротко улыбнулся одними уголками губ и заговорил с дикцией и сухостью искусственного интеллекта. Очень странная манера речи.
- Мы каталогизировали результаты исследований записи, её продолжительность – четыре часа и четыре минуты ровно, но только если отбросить вероятность дифференциации скорости, поясню: часть исследователей полагает, что запись была искривлена, упрощена для нас, получателей. Это подтверждает тембр голоса, частоты на отдельных участках становятся ниже. Видимо, смысловая плотность речевого потока несёт в речи джовиан достаточно весомую функцию. Это сродни эмоциональности,... но я увлёкся. Для вас принципиально важно внимательно изучить накопленные сведения; за вычетом отвлечённых теорий и глубокой, малополезной для практического восприятия аналитики, их не так уж и много. Я хочу особо подчеркнуть важность вашей роли, хоть и уверен, что оный пункт оговаривался ранее: вы, Тетора, человек по-своему уникальный. В должный срок найти столь же независимого и вместе с тем перспективного эксперта было бы чрезвычайно сложно. Отсутствие адаптоаналитической практики есть безусловный плюс: ваша память не перегружена паразитными фрагментами прошлых разработок, и в этой связи ваши шансы успешно завершить работу весьма велики. Но помимо своей непредвзятости и подготовки вы обладаете также проверенной во множестве тяжёлых положений стрессоустойчивостью. Которую проще приобрести самостоятельно, чем посредством обучения. Ещё раз: не справитесь вы – не справится никто; аналитика послания джовиан утрачивает свою актуальность с каждой минутой, и когда война перейдёт в активную фазу, наши разработки, по всей видимости, станут бесполезны. О чём бы нас ни собирались предупредить, мы всё увидим сами, увы, совершенно неподготовленные. Теперь вам ясны ставки?
Че улыбался, полуприкрыв глаза. Ну хорошо ведь! Дивный кабинет, уютное кресло, интеллигентный собеседник. Вот только бы не сходился свет клином на его, Че, персоне – и совсем было бы здорово. Когда на тебя надеются, рассчитывают – мир словно сам поворачивается таким боком, с которого особенно удобно падать.
- Я понимаю. Меньше, чем мог бы, но более, чем достаточно. Я сделаю лучшее, на что способен.
- Этого мало, Тетора.
- Но это всё, чем я располагаю.
- Вы, как всегда, избегаете абсолютной честности, - Че заметил в поведении Джеда какие-то странные нотки. Так не говорят с равным, скорее с жертвой или подозреваемым на допросе. Мотнув головой, Че смахнул наваждение.
- Господин Тетора, вы, я знаю, даже для пилота исключительно часто собой рискуете.
И Джед замолчал, словно всё стало очевидно и капсулиру оставалось только протянуть понимающе: «А-а-а-а!..» и кивнуть, соглашаясь. Но Че ни черта не понял. О чём и заявил, ничуть не стесняясь:
- Ей-богу. Ума не приложу, к чему вы это.
Джед потёр переносицу.
- А разве аллегория не на поверхности?
- Аллегории лживы, Джед. Говорите прямо.
- Как вам будет угодно. Риск в мире бессмертия – это излишество, игра за гранью. Он вам не нужен ни для успеха, ни даже для удовольствия от жизни. Вы, Че, адреналиновый наркоман, любитель ввергнуть себя в пучину неприятностей и вылезти из неё только благодаря очередному мрачному чуду. У вас атрофирован инстинкт самосохранения, но, в отличие от большинства подобных вам, не ввиду того, что он стал бесполезен, нет. У вас дело зашло ещё дальше. Мы анализировали ваш психологический профиль, Тетора: вы почти осознанно, останавливаясь только в самый последний момент, желаете себе смерти. Она для вас суть жизни, соль земли. И вы тянетесь к ней, как ребёнок к огню.