В городе жил бедный юноша. Однажды пошел он собирать в горы хворост и слышит шахские глашатаи кричат:
— Кто сочинит в трех неправдах сорок небылиц, тот получит в жены царскую дочь.
— Ой, — воскликнул бедняк. — Да, тут есть о чем поговорить.
И бедняк отправился во дворец.
— Эй, вонючий нищий, горький нищий, зачем пришел? — накинулись на него стражники и не пустили его через порог.
— У меня есть просьба к падишаху, — сказал юноша.
— Какая может быть просьба у нищего. Ступай, ступай, не задерживайся.
— Да я пришел сказать, что у моего хозяина есть двести баранов, которых он должен отдать за налог падишаху, — почтительно сложив руки, сказал юноша.
Тотчас же один из стражников побежал к падишаху и доложил:
— Великий шах, пришел какой-то нищий и говорит, что у его хозяина есть двести баранов для падишаха. Шах обрадовался: — Зови-ка его сюда. Позвали юношу. Потирая руки, падишах закричал:
— Эй ты, раб, где твои бараны?
Бедняк стал рассказывать:
— О, могущественный из шахов, дозвольте слово сказать. Я бедный, неимущий сирота. Был я у отца один, братья мои умирали, умирали, а выжило нас трое. Мы все три брата друг друга не видели, не знали. Вдруг нашли друг друга, поздоровались. Смотрю — у одного из нас на халате нет ворота, у другого-рукава, у третьего-полы. "Слепой слепого впотьмах найдет" — вот и мы трое сошлись, подружились и пошли, не ступая по дороге и не выходя на обочину. Смотрим, лежат на земле три денежки: две совсем, совсем стертые а одна без надписи. Мы подняли денежку, ту, что без надписи, и пошли дальше. Шли дорогой, шли, много прошли. Шли-шли, спустились в лощину- Видим в речке лежат три пескарика. Два подохшие, а один мертвый. Взяли мы мертвого пескаря, положили в полу халата тому брату, у кого халат был без полы. Пошли по дороге. Шли, шли, увидели перед собой три дома: два без кровли, а одни совсем без крыши. Вошли мы в тот, у которого не было крыши, увидели там три котла: два все в дырах, а один без дна. Взяли мы мертвого пескарика, положили в котёл без дна, налили воды и начали варить. Поискали хворост, ни одного прутика не смогли найти. Сварили пескарика без огня. Жара не пожалели, кости разварились, а мясо сырое осталось. Мы все трое ели, ели, наелись, брюхо себе наели- Хотели выйти, а в дверь никак не можем пролезть. Нашли в стене щелку, вышли на улицу и пустились в путь. Шли дорогой, шли, много прошли, пришли в степь. Видим в траве лежит детеныш неродившегося зайца. Взяли мы неотрубленную ветку непосаженного тополя, вырезали дубинку и ударили зайчонка. Он три раза перекувыркнулся и упал. Мы поймали его и зарезали. Вышло из зайчонка шесть пудов сала, шесть пудов мяса. Мясо мы не варили, не сушили, а взяли и все сразу съели, но не наелись, остались голодными. Оба моих старших брата рассердились, поссорились со мной и ушли. "Сало осталось мне", — обрадовался я. Снял я свои сапоги, стал мазать салом. Все шесть пудов сала извел только на один сапог, а на другой не хватило. Устал я здорово и уснул. Вдруг слышу шум, гвалт, возня. Вскочил я с постели, смотрю, а это мой смазанный сапог дерется с несмазанным. Я стукнул оба сапога кулаком по скулам и опять лег, уснул. Просыпаюсь продрогший среди ночи, а мой смазанный сапог стянул с меня халат, которым я укрылся, разложил подол в ширину, укрылся и спит, а несмазанный сапог разозлился и ушел. Разбудил я смазанный сапог и надел на ногу- Подоткнул назад за пояс полу халата, у которого не было полы и пришел домой. Когда я уходил, дома оставались старуха-мать и петух. А теперь, когда вернулся, нет ни старухи, ни петуха. Глянул и второго сапога нет. "Что за горе:' Где я их найду?" — сокрушался я и пришел к вашим чертогам. Хотел вам пожаловаться. А у ворот стояли ваши слуги и меня никак не пускали.
Опустил бедняк голову и замолчал.
Удивился падишах словам бедняка посмотрел на своих мудрецов.
Те поднялись и низко поклонились падишаху:
— О падишах, все, что рассказал этот собачий сын, — вранье. Так он и про тех хозяйских баранов скажет, что потерял их.
Падишах закричал:
— Где бараны? Тебе говорят!
— Дозвольте, великий шах, слово сказать. Когда твои стражники меня не пустили в ворота, я совсем расстроился и пошел искать мою старуху-мать, петуха и второй сапог. Шел я дорогой, шел, много прошел, добрался до одного кишлака. Поискал, порасспрашивал, нашел своего петуха. Он баю землю пахал- Обнялись, поздоровались. За шесть месяцев петух заработал одну мешочную иглу, да и ту хозяин держал у себя. Поругался я, поскандалил с хозяином и заставил его отдать иглу- "Идем со мной", — говорю петуху. "Нет, — говорит, — я нанялся на шесть месяцев; три месяца уже прошло, кончится срок, получу деньги и приду сам". Взял я иглу, попрощался с петухом, пришел домой, а дом пропал, точно провалился. Совсем тяжко стало у меня на душе, пошел искать свою старушку-мать и второй сапог. Поднялся на бугор, посмотрел — не видно. Поднялся на холм, посмотрел — не видно. Вернулся в долину. Воткнул в землю иглу, влез на нее посмотрел — вижу моя старушка-мать стирает белье на берегу Сыр-Дарьи. Взял я иглу и пошел, Сколько гор, сколько холмов я прошел, пока добрался до моей старухи. Оказывается, когда она меня потеряла, то стала служить в чужом доме. "Идем", — говорю я. "Не уйду, пока не получу заработанных денег, — говорит она. За три года работы я заработала на три месяца пропитания. Ты иди, мне осталось три месяца проработать, я приду сама". Я подоткнул полу халата," у которого не было подола, хлопнул себя по лбу, повернулся и пошел. Прошел немного, а река разлилась и снесла мост. Стояли жаркие дни, я томился жаждой. Захотел напиться воды, а река-то замерзла. Хотел разбить лед, не мог найти на каменистой почве ни одного камня и пробил лед своей головой. Всунул в прорубь голову, напился воды и отправился дальше. По дороге вспомнил про иглу. Вернулся на берег. Смотрю — нет моей иглы. "Даже и этого я лишился", — погоревал я и пошел к матери. У нее уже закончились три месяца срока найма. Но, когда она попросила плату, хозяин закричал на нее: "А и тебе плату?" — да как стукнул ее, так и убил. "Что за горькая жизнь?" — сокрушался я и пришел к вашим чертогам, великий шах, вам жаловаться. Но меня не пустили в ворота.