— Без любви к моей Гюли для меня нет жизни, — сказал он.
Губы влюбленных слились в поцелуе.
После вечернего намаза в дом ткача Абу Салиха явился Маджеддин. Гюли, опасаясь, что жестокий шах исполнит угрозу и погубит ее родных и разорит дом, сказала отцу:
— Я согласна, но с одним условием — свадьба должна состояться не ранее, чем через сорок дней.
Шах Хусейн приказал готовить пышную свадьбу и осыпал золотом Абу Салиха. Приказ об изгнании Алишера был отменен.
В час свадебного пира Алишер Навои проник в одежде странника в гарем, чтобы проститься со своей возлюбленной.
Он застал Гюли больной. Ужасный приступ изнурительной лихорадки мучил ее. Но она была попрежнему прекрасна, и жаркое сияние ее глаз спорило с холодным мерцанием звезд.
— Я не буду женой падишаха, — сказала Гюли, — яд действует, и я умираю.
— Любимая, — сказал Алишер в глубокой печали, — я тоже пил яд из твоих рук, но я не чувствую и признаков болезни.
Тогда Гюли призналась:
— Не было от сотворения мира, чтобы любящая убила своей рукой любимого. В твоей чаше, душа моей жизни, было чистое вино.
— Несчастный я, — воскликнул Алишер, — зачем ты поступила так жестоко.
Я поступила так, чтобы ты, любимый, никогда не забыл меня.
В тот самый миг в комнату Гюли вбежал разъяренный шах Хусейн. Кто-то из евнухов прошел в пиршественную залу и донес о приходе в гарем Алишера.
В руках шаха была обнаженная сабля.
— Кто бы ни посмел нарушить неприкосновенность моего гарема, — крикнул Хусейн, — тот умрет!
— Тише, не тревожьте ее сон, — говоря так, Алишер показал на Гюли, — о, падишах, выйдем отсюда. Не будем тревожить ее покой.
Шах Хусейн взглянул на Гюли и увидел, что она мертва. Уронив на пол саблю, шах вышел.
Алишер поднял саблю и, выйдя в соседнюю комнату, сказал:
— Ныне ничего больше я не жажду, как только того, чтобы факел моей жизни погрузился в реку забвения. Вот сабля, рази!
И он протянул саблю Хусейну.
Рассказывают, что Хусейн раскаялся в своем поступке, не стал рубить голову своему визирю Алишеру. Более того, он обнял его, поклялся в вечной дружбе.
Мудрый Алишер остался первым визирем государства. Ни одно государственное дело не решалось у подножья трона без совета Алишера.
Но рассказывают также, что Хусейн до скончания дней своих затаил в сердце злобу на Алишера, ибо, кто не знает, что часто люди становятся врагами именно тех, кому они причиняют сами зло. Боялся также трусливый и жестокий Хусейн, что Алишер станет когда-нибудь мстить ему.
Товариществу и дружбе. между шахом и визирем пришел конец. Много горя и бед претерпел Алишер Навои по той причине.
Любовь свою к прекрасной Гюли мудрец и поэт Алишер Навои хранил до своей смерти. Вот почему его взор никогда больше не останавливался ни на одной девушке, даже если своей красотой она могла поспорить; с солнцем, луной и всей плеядой звезд небосвода.
Медвежий сын
Некогда Ташкентом правил хан по имени Ирон. Долго не было у него детей, что весьма печалило его и, наконец, родился сын Джековой.
Хан очень полюбил его и возил его повсюду с собой.
Однажды хан Ирон поехал в Чиназ на охоту. По обыкновению малолетний сын его был с ним.
Вдруг из камышей выскочила огромная медведица, схватила мальчика и понесла с собой. Хан Ирон с охотниками бросились в погоню, но медведица с мальчиком исчезла. Сорок дней безутешный хан искал сына, но бесплодно.
Послушайте теперь про ханского сына.
Схватив мальчика, медведица унесла его в свое логовище. Каждый день она уходила на охоту и приносила дичь.
Так прошло много лет. Мальчик вырос и превратился в крепкого могучего юношу. Он привязался к медведице и почитал ее матерью. Теперь всегда они охотились вместе. Да и обличием юноша стал похож на молодого медведя, — тело его поросло густыми волосами, а голос был подобен медвежьему реву.
Однажды хан Ирон охотился в чиназских тугаях. Видит идет большая медведица. Не долго думая, хан выстрелил в нее из лука и поразил на месте.
Тут выскочил из камышей юноша, поднял копье и грозно спросил:
— Эй, кто ты? Как смел ты убить мою мать?
Увидел хан Ирон юношу, залюбовался им и говорит:
— Разве может у человека матерью быть зверь.
— Медведица взрастила и вскормила меня. Для меня она мать, и я отомщу за нее.
Хотел юноша уже пронзить хана копьем, но тот сказал:
— Стой, или ты станешь отцеубийцей. Ты мой сын Джековой. Тогда-то и тогда-то тебя утащила медведица. Думал я, что ты погиб. Предавался я горю, но ты жив. Приди в мои объятия.