— Эй, Бобо, иди сюда.
— Его дома нет, — ответила старуха.
— Лжешь старуха. Соседи говорят — он здесь. А ну-ка, давай его сюда.
— Он болен лежит, — говорит старуха.
— Болен, не болен пусть выйдет.
Старуха им отвечает:
— Умер он.
— Если он мертв, то мы его все равно унесем! — говорят они.
Нашли носилки, уложили в них Бобо и отнесли во дворец.
Удивился хан.
— Что с ним?
— Завидев нас, Мурад Бобо со страху притворился мертвым.
Хан приказал:
— Пусть каждый принесет из сада охапку прутьев. Я крикну: "Бобо!" — и если он встанет, так встанет, а не встанет, — бейте его, пока прутья не кончатся.
Едва хан крикнул "Бобо!", старик вскочил со словами:
— К вашим услугам, великий хан!
Хан спросил:
— Что тебе больше по душе: или побей меня палкой, или получи от меня деньги?
Бобо подумал: "Теперь он наверняка решил погубить меня: если я возьму деньги, скажет, что я украл и прикажет казнить, если я подниму на него руку, скажет, что я побил царя и тоже прикажет казнить".
И говорит:
— О великий хан! И бить я вас не буду, и денег мне не нужно. Только меня самого не трогайте, отпустите.
Хан говорит вельможам:
— Видите, какие у меня бескорыстные подданные. Дарю тебе двадцать золотых.
Только вышел Мурад Бобо из ворот, подскочили к нему стражники, отняли у него деньги, избили и прогнали.
Заплакал Бобо и пошел домой. Рассказал жене обо всем.
Старуха принесла кувшин и говорит:
— А ну-ка сосчитай.
Сосчитал Бобо деньги, что были в кувшине, и оказалось в нем двадцать золотых.
Зажил он не богато и не бедно, не стал больше он ходить к хану, и были они со старухой сыты.
Тульганой
В старые времена решил уратюбинский бек поселить людей на границе, чтобы они охраняли его бекство.
"Коканд хочет идти на нас войной, нужно оградить страну, — объявил бек народу. — От каждого из сорока домов пусть пойдет один здоровый воин с семьей".
Стали седобородые старейшины селения Ахтунан советоваться:
— Не дать людей — нельзя. Он — бек, сделает с нами, что захочет. Но кто пойдет? Богатые люди не пойдут. Пусть бедняки идут. Не все равно, где им жить. И здесь плохо живут, и там плохо.
Собрали денег седобородые по нескольку тенег, кое-чего из одежды, дать тем беднякам, и от каждого десятка домов Ахтунана послали одну семью.
А богачам ничего не делается. Купили бедняков за гроши да и отправили на горе и несчастье.
Один ахтунанский бедняк по имени Назар сам решил поехать с семьей.
"Что у меня тут? — подумал он. — Сад, что ли, свой есть? У перепелки дома нет, куда ни пойдет, там и кричит свое "пит-пильдык".
У Назара была семнадцатилетняя дочка Тульганой.
Когда она была еще маленькая, Назар устроил помолвку Тульганой с Пардабаем — сыном такого же бедняка, как и он сам. Тульганой и Пардабай вместе росли и полюбили друг друга.
"Но как оставить дочь? — думал Назар. — Ведь у Пардабая нет ни одеяла, ни подушек, ничего. Так и быть, пускай Пардабай поживет, как ему суждено, потерпит, покорится судьбе. Если моей дочери судьба жить в чужой стороне, кто-нибудь и там возьмет ее в жены".
Поплакала Тульганой, да что поделаешь, против воли отца не пойдешь. Выпросил Назар у седобородых двух ишаков, погрузил на них свои старые
рваные одеяла да кошмы, забрал семью и пристал к другим переселенцам.
От некоторых родов пустились из Ахтунана в путь и старики и согбенные старухи с восковыми торчащими ушами.
Были и такие, что хотели повидать новые места. Подпоясавшись поверх халатов, они подгоняли чужих ослов с вьюками.
Так шли переселенцы несколько дней. Подошли к чужим рубежам. Войсковые начальники показали в степи место, где жить, приказали не пускать неприятеля и уехали во-свояси в Ура-Тюбе.
.. Бедняки расположились на месте. Кто выкопал в сухой глине себе землянку, кто сделал камышовый шалаш.
Так и жили, пробавляясь ячменными лепешками да водой.
Прошло два месяца. Тульганой совсем опечалилась. От Пардабая не было никаких вестей.
Вдруг кокандцы пошли войной на Ура-Тюбе.
Уратюбинский бек выступил навстречу. Войска выстроились. Кокандские богатыри выехали с копьями вперед, и стали вызывать уратюбинцев на поединок.
От уратюбинцев вышел богатырь Алланазар. Поборол многих кокандских силачей.
Тут завязалась общая схватка. Шум, суматоха. Кто убит, кто остался в живых, — ничего не поймешь.
Поселенцы тоже воевали, показали свою храбрость.